Президентским указом от 5 декабря утверждена и введена в действие Доктрина информационной безопасности России. В современных условиях это исключительно важный документ, поскольку против нашей страны, располагающей равноценным США ядерным потенциалом, эффективными могут быть только информационные методы агрессии. Содержание доктрины должно в полной мере отвечать требованиям, которые предъявляются к таким документам.
Первое – конкретность. Существо этого требования заключается в том, что доктрина информационной безопасности (ДИБ) должна содержать точные характеристики, которых необходимо достичь. Они могут определяться на качественном уровне, вербально, без конкретных показателей. Однако в этом случае таким характеристикам должны соответствовать общепринятые количественные оценки. Чтобы каждое должностное лицо, использующее этот документ, имело возможность трансформировать требования в параметры.
Второе – полнота. В соответствии с этим требованием документ должен всеобъемлюще, с учетом всех существенных аспектов определять деятельность, которую он регламентирует.
Надо заметить, что ДИБ в существенно большей мере соответствует отмеченным требованиям, чем, например, Стратегия национальной безопасности, которую разрабатывали двоечники («ВПК», № 48, 2013). Обратимся к анализу содержания доктрины.
ФСБ не в ответе
Прежде всего обращает на себя внимание тот факт, что она фактически ограничивается определением целей и направлений обеспечения информационной безопасности. Организационные основы свелись к перечислению властных и других структур. К числу участников системы обеспечения информационной безопасности отнесены собственники, руководители и прочие должностные лица всевозможных государственных, коммерческих и общественных организаций, проявляющих себя в информационной среде России и за рубежом. Про ФСБ и ВС РФ ничего не сказано. То есть, судя по доктрине, эти два столпа национальной безопасности к ее обеспечению в информационной сфере отношения не имеют.
Серьезный недостаток – отсутствие четко сформулированных задач. Доктрина сразу после определения стратегических целей переходит к направлениям обеспечения информационной безопасности (раздел IV). Выделяются функциональные компоненты: вскрытие, прогноз и действия по парированию угроз, но ничего не говорится о приоритетах.
Весьма странным выглядит положение о стратегическом сдерживании и предотвращении военных конфликтов, которые могут возникнуть в результате применения информационных технологий. Строго говоря, к ДИБ это не имеет никакого отношения, поскольку входит в компетенцию Военной доктрины. Рассматриваемый же документ должен отвечать за недопущение таких конфликтов.
Можно еще долго перечислять недостатки, но остановимся. В нынешнем виде ДИБ не может стать основой системы информационной безопасности. Как улучшить доктрину?
От имени плюрализма
Прежде всего в перечень угроз национальной безопасности должны быть включены те, которые оказывают существенное влияние на всю информационную и духовную сферу общества. Не претендуя на полноту, отметим наиболее важные:
- навязывание социально-политических и экономических концепций, доказавших на практике свою несостоятельность и неэффективность, разрушительность для общества и государства, в частности внедрение в массовое сознание идeoлoгии нaживы и cтяжaтeльcтвa, кyльтивиpoвaниe в CMИ, xyдoжecтвeннoй литepaтype и кинeмaтoгpaфe нacилия и жecтoкocти;
- насаждение эклектического мировоззрения путем абсолютизации толерантности и плюрализма, чем идеологически дезориентируется большинство населения;
- разрушение научно-производственного потенциала Российской Федерации, препятствование внедрению новейших и конкурентоспособных отечественных разработок, заимствование иностранных технологических решений в ущерб отечественным;
- несанкционированная передача за рубеж отечественных ноу-хау;
- снижение объема предоставляемых бесплатных услуг учреждениями культуры и искусства.
Естественно, в доктрине должны быть четко определены источники угроз информационной безопасности. В тексте отражены далеко не все. Факторы, порой намного более опасные, чем иностранные спецслужбы, террористические и экстремистские организации, не названы. Это, в частности:
- политические и общественные группировки либеральной ориентации, отстаивающие концепции радикального снижения роли государства в обществе, идейно обосновывающие необходимость вхождения в западную цивилизацию любой ценой даже за счет утраты части суверенитета;
- космополитически ориентированная часть чиновничества во всех структурах власти, включая силовые, депутаты Госдумы и местных органов законодательной власти, препятствующие освобождению России от технологической зависимости от других стран;
- группы населения с выраженной космополитической и либерально-западнической идеологической позицией или не обладающие четкими идеологическими ориентирами, как правило, неудовлетворенные своим материальным положением и социальным статусом;
- связанные с иностранными спецслужбами российские граждане, общественные объединения, партии;
- иностранные неправительственные организации, стремящиеся оказывать влияние на политический процесс в России в интересах иных государств;
- имеющее место неквалифицированное и некомпетентное руководство, проводники неэффективных и опасных для жизнедеятельности государства и общества концепций и проектов.
Автора могут подвергнуть критике за выделение в качестве угроз информационной безопасности России именно либералов и западников, обвинив в том, что посягает на плюрализм мнений. Отвечу: на него уже давно посягнули установлением собственниками своей цензуры в подконтрольных СМИ. Это считается допустимым, тогда как государству защищать свое информационное пространство, в том числе и введением цензуры, почему-то нельзя. Что же касается либералов и западников, то ущерб от их деятельности за последние 25 лет намного превзошел потери нашей страны от фашистского нашествия, так что выделять эту категорию как источник информационных угроз вполне обоснованно именно в современной России.
Министерство правды
Необходимо включить в доктрину раздел, посвященный применяемым методам противоборства, посредством которых достигаются цели обеспечения информационной безопасности страны. Фактически любое воздействие следует рассматривать как метод изменения состояния информационной среды объекта (противника или своей системы).
Важный аспект такого противоборства, отличающий его от традиционных видов, заключается в том, что эффективность в большей степени зависит от точности согласования множества относительно слабых по уровню воздействий, нежели от сосредоточения однородных сил и средств на одной из частных задач. Это определяет в качестве ключевой цели координацию большого количества субъектов, действующих различными способами. Поэтому роль планирования и организации в информационной войне существенно выше, чем в традиционном вооруженном противоборстве. В доктрине об этом нет ни слова. Не определены ни ответственные за планирование и организацию лица (не считая президента, который выступает гарантом безопасности в целом), ни органы управления. Между тем, как справедливо отмечено в доктрине, для ведения информационного противоборства необходимо привлекать все значимые государственные и иные структуры.
Особенности такого противоборства определяют исключительное значение централизованного управления всем процессом. Поэтому институты руководства должны иметь общегосударственный статус и соответствующие полномочия. Анализ функций центрального органа управления информационным противоборством свидетельствует, что в целом они соответствуют типовому армейскому (флотскому) штабу. Очевидно, что некий подобный орган должен быть создан. В доктрине необходимо указать, что планирование, организация деятельности и оперативное управление обеспечением информационной безопасности осуществляются централизованно и для этого создается специальный орган с соответствующими полномочиями.
Из анализа доктрины напрашивается вывод, что информационную борьбу будут вести все структуры государства в пределах своих полномочий, никаких специальных сил и средств создавать не предполагается. Это равносильно тому, как если бы решение задач обеспечения военной безопасности возложили не на Вооруженные Силы, а на все государственные и прочие ведомства, организации, структуры, когда вместо профессиональных военных оборона страны обеспечивается исключительно народным ополчением. Почему бы не создать специализированные и достаточно мощные формирования информационного противоборства? Ведь в интеллектуальном и профессиональном отношении этот вид межгосударственного противостояния существенно сложнее, чем другие виды борьбы, в частности традиционная вооруженная. Без таких формирований (как бы их ни называли), должным образом технически оснащенных, достаточно многочисленных и укомплектованных личным составом, имеющим специальную подготовку, обеспечить информационную безопасность страны невозможно.
Константин Сивков, член-корреспондент РАРАН, доктор военных наук
Опубликовано в выпуске «Военно-промышленного курьера» № 49 за 21 декабря 2016 года