В последнее время Россия активно участвует в интенсивных переговорах, посвященных формированию широкой международной коалиции, призванной противостоять террористическому "Исламскому государству" (ИГ). При этом Москва, переживающая резкое охлаждение отношений с США и Западом в целом, пытается предложить собственный план действий и сколотить альтернативный союз для борьбы с ИГ. По словам министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова, в "российскую" коалицию могли бы войти те силы, которые уже участвуют в наземных операциях против ИГ, например, курды, а также официальные режимы Сирии и Ирака. О том, возможно ли создание такого "сепаратного" объединения и к чему может привести втягивание России в большую войну на Ближнем Востоке, обозревателю "Росбалта" рассказала доцент Высшей школы экономики, доктор исторических наук, востоковед Елена Галкина.

— Как вы оцениваете продвигаемую Сергеем Лавровым идею создания отдельной от США и их союзников коалиции против "Исламского государства" под эгидой России?

— Я бы не сказала, что речь сейчас идет о коалиции под эгидой России. Переговоры протекают в плотном сотрудничестве с Ираном и Саудовской Аравией. Ее членами могли бы также стать Турция, Иордания, Сирия в лице режима Башара Асада и возможно некоторые страны Персидского залива.

— Но, если я правильно понимаю ситуацию, то на сегодняшний день Россия с Саудовской Аравией и США, как раз пока не договорилась о формате участия в операции против ИГ?

— Что касается договоренностей, то, судя по информации из открытых источников, начало переговорной активности мы можем датировать встречей Владимира Путина с сыном саудовского короля, заместителем наследного принца, вторым заместителем премьер-министра и министром обороны Саудовской Аравии Мухаммадом ибн Салманом, которая прошла во время Петербургского экономического форума 18-20 июня текущего года.

Судя по всему, уже там были обрисованы первые предложения, в частности, мысль о том, что борьба с терроризмом в Сирии будет успешной в случае скоординированных действий президента Сирии Башара Асада, Эр-Рияда, Иордании, РФ и других участников, которых можно будет привлечь.

После этого заместитель министра иностранных дел России Михаил Богданов был в Турции, где общался с турецкими официальными лицами и представителями сирийской оппозиции.

Затем, в конце июня, в Москве побывал министр иностранных дел Сирии Валид аль-Муаллем. И тогда уже начали обрисовываться границы предполагаемой коалиции.

По слухам, в начале июля имела место встреча главы сирийской спецслужбы, одного из столпов режима Асада — Али Мамлюка с официальными лицами Саудовской Аравии. Якобы он даже летал туда на российском самолете.

Сергей Лавров активно общался с главой МИД Саудовской Аравии Адилем аль-Джубейром в течение последнего месяца. То есть, это не коалиция без США, учитывая, что Эр-Рияд — ближайший союзник Штатов. Главная мысль российских представителей состоит в том, чтобы привлечь в качестве участника этой коалиции президента Асада, а с другой стороны, отсечь от нее радикальные исламистские группы, которые сейчас тоже борются против ИГ в Сирии. Прежде всего, группировку "Джабхат-ан-Нусра" (отделение международной исламистской террористической организации "Аль-Каида" на территории Сирии и Ливана, — "Росбалт").

— Тем не менее, точка зрения, что Россия сейчас пытается создать против "Исламского государства" свою сепаратную от США коалицию, подбирая в нее сирийских и иракских курдов, а также официальные правительства Сирии и Ирака, имеет место...

— Возможно, что в основании российской инициативы есть подобные мысли, но я не вижу официальных подтверждений тому, что Россия сейчас отвергает участие в ней Соединенных Штатов и Западной Европы. Конечно, Лавров продолжает критиковать существующую коалицию за ее незначительные успехи в борьбе с ИГ, но, с моей точки зрения, идея России состоит не в том, чтобы создать альтернативную коалицию, а в том, чтобы действительно попытаться объединить усилия, вновь, таким образом, став одним из игроков на том поле, где влияние РФ в последнее время ослабло. А заодно улучшить отношения с Западом, изрядно испорченные украинской проблемой.

— Возможно ли объединение в одной коалиции таких очень разных стран, как например, тот же Иран и Саудовская Аравия, имеющих фактически противоположные интересы в этом регионе?

— Переговоры в этом направлении идут. В российском плане просматривается активное подключение Ирана к коалиции против ИГ. Что касается Сирии, то Москва, как я это вижу, хотела бы, чтобы президент Сирии Башар Асад и его ближайшее окружение приняли участие в будущем переходном правительстве этой страны.

Проблема еще и в том, что сейчас почти все боеспособные группировки сирийской оппозиции возглавляют исламисты — умеренные, радикальные, но исламисты. Таким образом, отсечение исламистов от сирийской оппозиции ослабит силы, противостоящие Асаду.

Иран имеет большое влияние и на иракских шиитов, и на режим Асада, причем влияние Тегерана на Дамаск сейчас значительно сильнее, чем влияние на него России. Таким образом, подключая к решению проблемы "Исламского государства" Иран, Россия собирается решить и проблему сохранения Асада, и выступить в качестве миротворца, как это получилось после применения химического оружия в Сирии.

Тут еще надо учитывать, что РФ сейчас подвергается все большей изоляции в мире, США продолжают расширять против нее свои санкции. В перспективе публикация доклада по малазийскому "Боингу", сбитому над Донбассом в прошлом году, в декабре ожидается вынесение вердикта Лондонского суда по делу Александра Литвиненко. С учетом всего этого, изоляция России будет только усиливаться. В связи с этим, ее активность на Ближнем Востоке сейчас можно объяснить не только стремлением поднять свой рейтинг в этом регионе, но и упрочить свои позиции в мире в целом.

— Насколько реальны эти планы?

— На данный момент я не вижу здесь каких-то больших подвижек. После недавней встречи министров иностранных дел РФ и Саудовской Аравии, судя по словам Лаврова, между двумя странами остались какие-то принципиальные противоречия. Пару дней назад, накануне своего анонсированного приезда в Москву, лидер сирийской оппозиции Халед Ходжа заявил, что вне зависимости от того, что предложит Москва, их позиция по поводу Асада остается прежней. Они считают, что действующий президент Сирии и его ближний круг не могут принимать участия в переходном правительстве.

Соответственно, мы видим, что большого прогресса на переговорах пока не достигнуто. Это подтверждается и высказыванием Лаврова, который отметил, что встреча с сирийской оппозицией в Москве не будет обширной. Учитывая же, что режим Асада продолжает терять территории, что его армия близка к коллапсу, а войска сирийской оппозиции, наоборот, учатся воевать и проводить при поддержке авиации коалиции удачные операции, я не вижу, как Россия может сохранить свое влияние здесь, продолжая делать ставку на Асада. Иран, например, такой принципиальной ставки не делает.

— Лавров потенциальными союзниками России в этой возможной новой войне называет сирийских и иракских курдов, по которым, кстати, недавно нанесла авиаудары член НАТО Турция. Ее президент Реджеп Эрдоган фактически открыто заявил о прекращении перемирия с курдами и начале военных действий против них.

— Я бы подчеркнула, что речь идет не о военных действиях, а об антитеррористической операции против турецкой Рабочей партии Курдистана (РПК). Удары были нанесены по пропускному пункту на границе, который до сих пор под контролем ИГ. Турецкое правительство, поддержанное НАТО, конечно, знает, что сирийские и иракские курды эффективно воюют с ИГ и ссориться с ними не собирается. Это все разные курды. Возможен, например, вариант со средней интенсивности сотрудничеством турецкого правительства с иракским Курдистаном и одновременно борьбой Турции против РПК внутри страны.

— Но, насколько я понимаю, основные базы РПК как раз за границей...

— Да, в Ираке.

— Не получится ли в этом случае, что борьба Турции с РПК приведет к борьбе с курдами вообще?

— Я не считаю, что это неизбежно. Зависит от того, насколько интенсивной будет эта борьба. Для Турции сейчас главный интерес — эффективно контролировать свою границу с Сирией и создать там буферную зону.

— Мне все-таки не очень понятна нынешняя вспышка конфликта между турецкими властями и РПК в ситуации, когда Турция вроде бы готова помогать сирийским курдам в борьбе с ИГ. Если вспомним, то основные претензии турецких курдов к своему правительству в последнее время как раз сводились к тому, что оно не достаточно активно помогает их братьям в Сирии.

— Турция готова отстаивать свои интересы, в число которых не входит дестабилизация на юге этой страны и разжигание там сепаратизма. Турция очень активно поддерживает сирийскую оппозицию и заинтересована в ее приходе к власти. У Эрдогана последнее время были неплохие отношения с турецкими курдами, которые не все являются членами РПК. Что касается членов РПК, то мне не до конца известны тонкости их отношений с официальной Анкарой. Но в любом случае, со стороны Эрдогана это не борьба против всех курдов. Если бы он повел такую борьбу, то подписал бы себе приговор, как государственному деятелю. РПК и сирийские курды — это не одно и то же.

— Другой вопрос. Американцы собираются бомбить Асада, которого Москва, как известно, поддерживает. Получается, что, вопреки заявлениям о сотрудничестве, в этом регионе все идет к прямому военному столкновению России с НАТО, с учетом того, что РФ и США поддерживают там совершенно разные силы?

— Ну, это было бы безумием. Однако пока я не вижу желания России идти на такую большую конфронтацию из-за режима Асада.

— Последний вопрос. Хватит ли у Кремля пороху — в прямом и переносном смысле – на то, чтобы ввязаться в большую войну на Ближнем Востоке?

— Нет, конечно. Я думаю, что в Москве это понимают. Конечно, процентов пять такого развития событий можно оставить за субъективным фактором, но пока мне это кажется маловероятным.

Беседовал Александр Желенин

13.08.2015

Источник: rosbalt.ru