Выпускник йеменского университета промышленности и дипакадемии МИД России Мухиддин Кабири с 2005 года возглавляет Партию исламского возрождения Таджикистана. Это единственная исламская партия на постсоветском пространстве - вторая по численности и влиятельности в Таджикистане, после правящей Народной демократической партии Эмомали Рахмона. Несколько дней назад Кабири приезжал в Казань на международный научно-практический симпозиум "Исламоведческие исследования в современной России и СНГ". Хотя М.Кабири не является классическим учёным, он имеет почти 20-летний опыт политической деятельности. Все теории о положении Ислама на постсоветском пространстве и о геополитических тенденциях в СНГ ему приходилось познавать на практике.

— Мухиддин Тиллоевич, расскажите, с какой целью Вы приехали в Казань?

— Я приехал по приглашению организаторов международного симпозиума исламоведов. С удовольствием принял это приглашение, поскольку я выпускник факультета востоковедения и занимался процессами исламского мира, защищал кандидатскую диссертацию, тема которой - "Политические и общественные движения в условиях независимости Таджикистана". Там я коснулся политических проблем, в том числе и касающихся политического Ислама, общественных движений и политических партий.

— Вы приехали на научную конференцию. Тема Вашего доклада – "Политические процессы в Центральной Азии: умеренный Ислам как фактор стабильности". Скажите, чем может быть полезен Ваш доклад для Казани и Татарстана?

— Ислам все больше занимает важное место в общественных процессах Евразийского региона. Много новых идей проникают сюда. В том числе религиозных. Многие из них не соответствуют нашим реалиям. Население региона сейчас в поисках религиозной идентичности. Люди попадают под влияние различных идей и группировок, которые получают духовную пищу из-за рубежа и не соответствуют тем традиционным взглядам, которые сложились столетиями в нашем регионе.

Стабилизирующая роль традиционного Ислама, как умеренного религиозно-политического взгляда, заключается в том, чтобы не допустить проникновения этих идей и создать некую идеологическую защиту для молодёжи. Предлагать ей альтернативу, которая базируется на национальных и традиционных ценностях. Поэтому развитие традиционного Ислама актуально не только для Татарстана, но и для всех народов евразийского пространства. Наш опыт, который мы приобрели в Таджикистане, будет полезен для других регионов. В частности, для Татарстана.

— У нас заговорили о нетрадиционном Исламе в 2012 году, когда были совершены покушения на духовенство: ранен муфтий, убит его заместитель. Можно ли проводить параллели между радикальным Исламом в Таджикистане и в Татарстане? Или есть особенности?

— Радикальный Ислам в Татарстане проявил себя только отдельными фактами в 2012 году. Таджикистан имеет печальную историю столкновения различных политических и общественных групп, в том числе на религиозной почве. Мы потеряли сотни тысяч людей в гражданской войне.

Хотя тогда речь не шла о радикальном Исламе. Просто у нас были другие факторы: регионализм, клановость. Кланы и регионы вооружились религиозными лозунгами. Под их прикрытием захотели решать свои проблемы. Так же, как другая часть, которая вооружилась коммунистическими лозунгами.

Татарстан имеет другую специфику. Он входит в состав Российской Федерации, где изначально политические процессы проходили в гармонии и без особых катаклизмов. В отличие от Таджикистана вы смогли в самом начале конфликта найти общий язык. Тем не менее, общие традиции, общая ситуация, единая геополитическая инфраструктура позволяют нам обмениваться опытом. Изучать ситуацию по мере возможности. Сблизить взгляды, для того, чтобы решать конфликтные задачи. Нынешний этап требует, чтобы все мы боролись против радикализма. Причем не только религиозного радикализма, но и светского радикализма. Хотя для Татарстана светский радикализм не очень актуален, но у нас в Таджикистане это сложный вопрос. Светский радикализм доминирует в правительственных кругах: их промахи и ошибки иногда становятся причиной обратной реакции и способствуют росту религиозного радикализма.

— Вы председатель Партии исламского возрождения Таджикистана. Расскажите, какие цели вы преследуете?

— Во-первых, наша партия является второй после правящей партии (Народная демократическая партия Таджикистана – прим.). Сегодня мы имеем более 40 тысяч зарегистрированных членов. Функционируют региональные ячейки по всей стране. Мы – самая организованная и структурированная партия в Таджикистане, имеющая слаженный механизм взаимодействия с обществом.

Более половины наших членов партии – это молодёжь. Большую часть составляют женщины, что нехарактерно для исламских организаций. Но в условиях Таджикистана это вполне объяснимо. Потому что молодёжь и мужская часть населения выехала из страны на заработки, и каждая семья делегирует одного из членов своей семьи — в основном это женщины.

Тем более, женщинам нечего терять, а мужчины, вступая в нашу партию, рискуют потерять работу, лишиться карьерного роста и перспектив. Мы считаем, что выборы в Таджикистане всегда проходили с нарушениями. Международные наблюдатели и экспертное сообщество говорят, что голоса, набираемые нашей партией, доходят до 20- 40%. Поэтому мы уже в третий раз входим в состав парламента, имея только двух депутатов. Наша партия придерживается оппозиционного курса. Но в вопросах национального единства и стратегий, связанных с сохранением независимости Таджикистана, мы сотрудничаем с властями. В этих вопросах у нас нет противоречий. Во взглядах на реализацию внешней и внутренней государственной политики мы имеем разногласия.

— Мы наблюдаем сильный поток эмигрантов из Таджикистана в Россию. В чем причина того, что людские ресурсы вашей страны не направлены на реализацию масштабных проектов в вашем же государстве?

— Я думаю, что это из-за отсутствия эффективного управления. Власть сконцентрировалась на безопасности. При этом забыли, что основой любой стабильности является развитие, в том числе развитие социально-экономическое. Многие люди в правительстве думают, что если молодёжь уезжает заграницу — это благо для народа, поскольку уменьшается протестный электорат. За границей зарабатываются деньги и за счёт денежных переводов обеспечивается относительная стабильность в стране. Но это ошибочная практика. Наш народ созидательный, мирный и трудолюбивый, при этом очень мало требует от властей и политиков. Для любого правительсва иметь таких граждан – дар Божий.

Не имея по шесть месяцев электричества, а также перспектив на будущее, и отсутствие минимальных человеческих условий привело бы любой другой народ к протестам и волнениям. Несмотря на это, мирный народ Таджикистана в начале 90-х годов был спровоцирован на насилие. Поэтому это самообман, что народ вытерпит всё. Нужно прислушиваться к народу. Стараться ежегодно улучшать жизнь, пусть медленными темпами, но чтоб народ почувствовал улучшение.

— На Ваш взгляд, какое место занимает Татарстан во внешней политике Таджикистана?

— Мы имеем здесь наше представительство, диаспору. Некоторые моменты во взаимоотношениях между Татарстаном и Таджикистаном до конца не сформированы. Младобухарцы, которые были джадидами, обучались в Казани и были носителями новых реформистских взглядов, которые появились в Татарстане. Поэтому Татарстан для нас является республикой, с которой нас связывают исторически налаженные взаимоотношения.

— На днях Госдума России ратифицировала закон о вхождении Крыма в состав России. Какова реакция политических кругов Таджикистана на этот геополитический процесс на территории Содружества?

— До сих пор Таджикистан не высказался по этому вопросу. Скорее всего, вырабатывается общая позиция. Таджикистан исходит из своих собственных интересов. Россия — наш стратегический партнёр. Мы с пониманием относимся к действиям Москвы. Может быть — это уже моя личная позиция — с юридической точки зрения не всё так однозначно. Есть какие-то проблемы, касающиеся референдума [в Крыму], но де-факто Крым уже часть Российской Федерации. Рано или поздно все должны будут это признать. Если другие государства имеют право на защиту своих интересов в различных регионах, то почему Россия не имеет такого права?

К сожалению, Россия до сих пор работает только с властями республик бывшего Советского Союза. При этом она закрывает глаза на то, что эти власти весьма коррумпированы, авторитарны и унижают собственные народы. Поддерживая их, Россия показывает себя не с лучшей стороны в глазах народов, населяющих эти государства. Возникает вопрос: как могло получиться так, что украинский народ, который ближе к русским, чем любые другие народы в Европе, пожелал двигаться в сторону Европы?

— На Ваш взгляд, насколько актуально вступление Таджикистана в Таможенный союз?

— Таможенный союз ближе к нам, чем Европейский союз и другие региональные объединения. У нас привыкли всё измерять экономическими и социальными показателями. Тем не менее, людям, конечно же, нужна свобода и достоинство, а Европа, хотим мы того или нет, кроме экономического и социального благополучия обещает людям свободу волеизъявления и свободу передвижения.

— То есть, экономическая составляющая интеграции не так важна?

— Экономический вопрос, конечно, важен. Но не надо забывать, что есть политика, культура и человеческое достоинство. Человек стремится только туда, где чувствует себя более свободным, чувствует уважительное отношение к себе. К сожалению, до сих пор на постсоветском пространстве власть не научилась прислушиваться к своим народам. Если бы власти уважительно относились к своему народу, то у него не возникло бы желания присоединиться к другим союзам. Тогда бы народ стремился присоединиться к тому союзу, который создается на его пространстве.

— Татарстан сыграл немаловажную роль в процессе воссоединения Крыма и России. Как Вы расцениваете роль республики в этом процессе?

— Татарстан обязательно должен был сыграть свою важную роль. Потому что там [в Крыму] и здесь — живут татары. У вас одна культура, одна религия, один язык. Татарстан должен был объяснить крымским татарам, что в случае вхождения Крыма в состав России, им не будет хуже, чем это было тогда, когда они были в составе Украины.

Однако нужно с пониманием относиться к позиции крымских татар. Они очень много негативного видели в своей истории – они пережили депортацию. Так сложилось, что приказ о депортации пришел из Москвы. Понятное дело, что тогда, в советское время, в Москве сидели другие люди…

При украинской власти крымским татарам жилось лучше, они вернулись на свою историческую Родину. Поэтому историческая память заставляет их волноваться о том, что история может повториться.

Москва должна говорить со всеми другими народами, что Россия меняется и не повторит исторических ошибок. Пока Москва не очень убедительно говорила с крымскими татарами. Как раз здесь и должен был появиться Татарстан. Должна была проявиться его роль. Татарстан должен был убедить своих братьев, чтобы они поняли, что надо быть в составе России. Кроме того, российские политики должны сейчас убедить своих союзников, что ситуация с Крымом не повторится в других странах, потому что русские проживают и в других государствах.

— Вы в Казани в первый раз? Можете поделиться впечатлениями?

— Это мой второй приезд в Казань. Первый у меня был в 2013 году, хотя только на один день. До этого я был в Казани 15 лет тому назад. Это было в начале распада СССР. Я приезжал сюда в ноябре, мне показалось, что я приехал в другую страну…

Казань изменилась до неузнаваемости, и очень хорошо, что сохранила облик города со своеобразной архитектурой. Казань - это площадка, где встречаются цивилизации: здесь и Запад, и Восток, и Юг, и Север. Столица всех интеграционных процессов, особенно по вопросам евразийства. Почему бы Казани не стать этим местом. Это на руку России, да и Таджикистану. Казань ближе по многим параметрам. Здесь очень развита транспортная инфраструктура, приезжая сюда, можно вылететь в любой другой европейский город. Казань может служить центром транзита, а также центром туризма.

Беседовал Ярхамов Ильнур

26.03.2014

Источник: KazanFirst