На протяжении последних нескольких лет невозможность достижения мира в Афганистане силовыми средствами является аксиомой для страны и мирового сообщества. Тем не менее, попытки разрешить продолжительный конфликт посредством диалога до сих пор не увенчались успехом. Содействие мирового сообщества в деле организации переговоров с движением «Талибан» не принесли желаемых результатов, и сложившаяся ситуация зачастую казалась тупиковой. Тем не менее, недавно в Афганистане произошли события, послужившие для населения и внешних сил свидетельством возможности продвижения в деле восстановления мира в стране.

7 июня, незадолго до окончания священного месяца Рамадан, афганский президент Мохаммад Ашраф Гани объявил о временном прекращении боевых действий против талибов в рамках содействия мирному процессу. Указанная инициатива в корне отличалась от прежних усилий афганского правительства по продвижению мирного диалога с движением «Талибан» – в первую очередь по той причине, что результаты прекращения огня, в отличие от формальных обращений и конференций, проходящих без участия талибов, заметно отразились на обстановке в стране в целом.

Два дня спустя после президентского заявления о перемирии, на тот момент ещё не вступившем в силу, повстанческое движение решилось на симметричный шаг, выразив намерение прекратить огонь на время трёх дней крупного религиозного праздника Ид аль-Фитр. Последствия этого решения во многом были неожиданны для афганского общества, но в целом перемирие было тепло принято по всей стране.

В период с 15 по 17 июля талибы прекратили боевые действия. Многие представители движения воспользовались случаем, чтобы открыто появиться в крупных городах. На время двустороннего перемирия повстанцы приняли участие в совместных религиозных церемониях и праздничных гуляниях со стражами порядка и представителями властей. Впоследствии социальные сети наводнили фотографии этих празднований, причём многие снимки были сделаны самими боевиками.

Для движения «Талибан» прекращение огня стало необычным вызовом, по своему характеру отличавшегося от ставшего привычным приглашения к участию в переговорах или призывы присоединиться к мирному процессу, со временем ставшие восприниматься исключительно в качестве риторических фигур. Ответное объявление перемирия по сути являлось пробной мерой, направленной на проверку реакции правительства. У талибов определённо были сомнения в честности Кабула, и повстанческое движение не собиралось немедленно прекращать боевые действия. После объявления о грядущем прекращении огня, сделанного главой государства, по стране прокатилась волна атак – как расправ над стражами порядка и захватов территорий, так и нападений на государственные учреждения.

В частности, атакам подверглись здание департамента образования провинции Нангархар, а также министерство восстановления и развития сельского хозяйства в Кабуле. Несмотря на то, что ответственность за вторую атаку, послужившую причиной гибели не менее 17 человек и ранений ещё около 30, взяла на себя запрещённая в России группировка «Исламское государство», многие представители властей выражали уверенность в том, что к трагедии причастна проталибская группировка Хаккани.

В определённом смысле крупные атаки являлись для афганского правительства своеобразной проверкой на прочность, предпринятой талибами. За крупными атаками в обычной ситуации должны были последовать масштабные зачистки в рамках предотвращения новых угроз, однако этих событий не последовало. В итоге после нескольких дней, прошедших без антиталибских операций, повстанческое движение также временно прекратило боевые действия в соответствии со сделанным ранее обещанием.

Безусловно, представители «Талибана» отрицали факт связи между двумя объявлениями перемирия, в своих заявлениях представив прекращение огня как собственную инициативу, хотя её обусловленность прекращением огня со стороны правительственных сил была очевидна, в том числе и для самих приверженцев движения. Руководство повстанческой группировки решилось пойти на столь грубый приём, чувствуя в полученной возможности большой пропагандистский потенциал, полезный прежде всего для создания положительного образа движения.

Талибы использовали полученный шанс, шествуя по улицам городов с флагами движения. Этот шаг послужил причиной недовольства у части населения, однако в целом к повстанческой символике отнеслись спокойно, как к одному из свидетельств перемирия.

Краткий период прекращения огня принёс Афганистану воодушевление и надежду на лучшее. Несколько дней без вооружённых столкновений с талибами казались практически невероятными для страны, где на протяжении десятилетий продолжалась война. Тем не менее, период перемирия был омрачён двумя крупными атаками смертников, произошедшими на территории восточной афганской провинции Нангархар.

Первый инцидент, произошедший в субботу 16 июня в уезде Родат, привёл к гибели не менее 36 человек и ранениям около 60. Второй взрыв прогремел день спустя в пределах города Джелалабад, провинциального административного центра. В результате этого случая погибли 15 человек и пострадали ещё не менее 45. В каждом из двух происшествий атаки были направлены против стражей порядка и талибов, вместе отмечавших Ид аль-Фитр. Примечательно, что при освещении событий в афганской прессе не уточнялось число потерь среди талибов и стражей порядка – был указан только общий урон.

Ответственность за обе атаки с некоторым опозданием взяла на себя группировка «Исламское государство», по-прежнему поддерживающая присутствие на востоке Афганистана и конкурирующая с талибами. Тем не менее, стоит отметить, что в настоящее время причастность ИГ к крупным атакам на территории страны подлежит сомнению. В частности, в начале текущего года представители НАТО и Минобороны Афганистана выражали мнение, что в подобных случаях за нападениями стоит группировка Хаккани, относящаяся к «Талибану», но, по мнению ряда экспертов, поддерживающая связи с «Исламским государством».

Примечательно, что при анализе перемирия и его результатов афганские политические деятели и иностранные дипломаты умалчивают об атаках в Нангархаре. Данные события, нарушившие картину общенациональной стабильности, нанесли определённый ущерб репутации афганского правительства, не сумевшего на должном уровне обеспечить безопасность общественных мероприятий. С другой стороны, вкупе с версией о причастности группировки Хаккани к атакам, происшествия в Нангархаре нарушают представления о единстве «Талибана», сложившиеся на фоне общего прекращения огня.

Безусловно, талибы не могли оставить без внимания события на востоке страны, с высокой вероятностью послужившие причиной потерь в рядах движения. В комментарии, опубликованном в последний из трёх дней общего прекращения огня, повстанцы охарактеризовали атаку как злоупотребление перемирием со стороны противника. Представители «Талибана» призвали своих бойцов воздержаться от участия в публичных мероприятиях на неподконтрольных движению территориях, в том числе крупных городах. Указанный шаг фактически стал одной из ступеней подготовки к прекращению перемирия – данный шаг после нескольких дней праздничной эйфории мог вызвать неприятие боевиков. Впоследствии талибы отдельно объявили об окончании перемирия, и в ночь с 17 на 18 июня их атаки возобновились.

Правительство не без оснований расценило опыт перемирия как благоприятный и привлекательный для населения. Для руководства «Талибана» результаты трёх дней без боевых действий были в большей степени противоречивы, поскольку прекращение огня поспособствовало повышению рейтинга кабульского правительства и президента Ашрафа Гани в частности, а также породило веру в возможность переговоров между руководством страны и вооружённой оппозицией. Подобные взгляды были неприемлемы для талибской идеологии, расценивающей официальный Кабул как марионеточное правительство, подконтрольное Западу и, следовательно, не способное обладать статусом полноценного участника мирных переговоров. Попытка талибов представить себя инициаторами перемирия была также обречена на провал. Таким образом, вопреки надеждам населения, повстанческое движение не стало продлевать перемирия по примеру Ашрафа Гани, распорядившегося о дополнительных десяти днях прекращения огня.

Потерпев поражение в скрытом идеологическом поединке с правительством под знамёнами перемирия, талибы возобновили атаки во многих районах страны, стремясь продемонстрировать бескомпромиссность в борьбе. Наряду с многочисленными нападениями на контрольные пункты боевики прибегли и к политическим убийствам – явлению, в последние годы являющемуся сравнительно редким в Афганистане. Жертвами атак, произошедших в первые две недели после прекращения перемирия, стали главы двух уездов на востоке страны, и в каждом из случаев «Талибан» открыто заявил о своей причастности к расправе над госслужащими. По сути подобные прицельные убийства фактически являлись констатацией поражения самими талибами. Ещё более явным признанием движения в собственном бессилии стало выражение намерения наказать боевиков за участие в совместных празднованиях с представителями властей. Для повстанческого движения перемирие оказалось недостаточным условием улучшения репутации, и настроения общественности не соответствовали пропагандистским планам, а возобновление атак лишь ухудшило отношение населения к «Талибану» – в случае с прекращения огня победа оказалась на стороне официального правительства.

Примечательно, что для Кабула перемирие имело ещё одно значимое последствие – повышение рейтинга президента Мохаммад Ашрафа Гани. На отношении населения к главы государства на момент прекращения огня успели негативно отразиться разногласия со вторым лицом страны, главой исполнительной власти Абдуллой Абдуллой, история противостояния с оппозицией на почве решения административных вопросов, до сих пор не выполненные задачи организации конституционных выборов и пересмотра основного закона страны, а также назревший вопрос перехода на электронные удостоверения личности, разногласия по поводу которого имеют под собой в том числе и национальную почву.

Объявление о прекращении огня было сделано по собственной инициативе президента, во время зарубежного визита Абдуллы Абдуллы в Великобританию. Впоследствии глава исполнительной власти подвергал критике данный шаг президента, отмечая, что вопрос объявления перемирия следовало согласовать с правительством и общественными организациями, но в целом решение главы государства не вызвало серьёзных протестов, в том числе и в оппозиционных кругах. Избежать резких обвинений в злоупотреблении президентскими полномочиями главе государства удалось отчасти благодаря опоре на авторитет Совета улемов Афганистана, за несколько дней до объявления перемирия принявшего фетву против насилия. Тем не менее, в намного большей степени благосклонности населения поспособствовали результаты перемирия, превзошедшие ожидания как политических деятелей, так и простых жителей страны. Последствия перемирия были столь эффектны, что противники главы государства в большинстве своём оставили без внимания даже единоличное принятие решения в обход согласования с правительством – аналогичный подход президента к административным вопросам неоднократно становился причиной негативной реакции.

Безусловно, благоприятное впечатление от перемирия лишь на время поспособствовало сглаживанию политических противоречий внутри афганского правительства – об этом свидетельствует новая волна критики в адрес президента. Тем не менее, прекращение огня, изначально выглядевшее как популистская инициатива, дало главе государства новый шанс повлиять на общественные настроения и приглушить остроту кризиса.

Опыт перемирия успел привлечь внимание представителей международного сообщества – инициативу поприветствовали руководство ООН, НАТО, а также России, США, Саудовской Аравии и ряда других государств. Дипломаты различных стран и международных организаций одобрили инициативу прекращения огня, по очевидным причинам расценивая её прежде всего как шаг со стороны афганского правительства, и выражая надежду на грядущее продвижение мирного диалога.

Стоит отметить, что за время перемирия в Афганистане существенно возросла активность гражданского общества, направленная на поддержку мирного процесса. Во многих районах страны были организованы антивоенные демонстрации, участники которых призвали правительство и талибов к разрешению конфликта посредством мирных переговоров. Речь идёт не только об активности гельмандского движения, за последние несколько месяцев успевшего получить широкую известность и популярность в Афганистане, но и о ряде независимых инициатив, таких, как демонстрации в Нангархаре и другие локальные мероприятия. Участники акций поддержали голоса афганских политиков, призывая талибов к продлению перемирия и выражая надежду на аналогичный шаг со стороны правительства. Тем не менее «Талибан» не ответил на призывы участников, после поражения на идеологическом фронте перейдя к новым атакам.

Изменения претерпела и риторика повстанческого движения: если во время перемирия группировка воздерживалась от заявлений, касающихся инициатив по организации переговоров, впоследствии движение вновь ополчилось с критикой на усилия по содействию мирному диалогу, расценивая их как инструмент американской пропаганды. «Талибан» опроверг сообщения о диалоге с руководством провинции Кандагар, а также о перспективе участия в заседании Международной контактной группы по Афганистану в Баку. Кроме того, повстанческое движение в очередной раз призвало религиозных деятелей воздержаться от участия в богословских конференциях по вопросам мирного диалога, охарактеризовав подобные мероприятия как «совершенно антиисламский американский процесс», а также осудив фетву против насилия, которую расценили как фабрикацию, попытку «делигитимизации джихада» в глазах населения.

В своих усилиях по отрицанию возможности диалога с правительством талибы отказались от взаимодействия с гельмандским движением, в прошлом заинтересовавшего повстанцев в качестве инструмента диалога. Напомним, что ранее повстанческое движение выражало готовность вступить в переговоры с активистами при условии вывода иностранных военных подразделений с крупных баз в Гельманде и Кандагаре. После того, как представители гельмандского движения встретились с президентом Ашрафом Гани, «Талибан» утратил доверие к организации и обвинил её в сотрудничестве с иностранцами. Данное заявление вызвало негодование активистов, в своих последующих выступлениях напомнивших талибам об имевших место дружественных встречах с ними. При этом гельмандцы выразили намерение продолжить борьбу за мир, подтвердив свои намерения организацией новых демонстраций в Кабуле.

В итоге движение «Талибан» вновь представило себя в качестве силы, противной миру. Участие в перемирии принесло больше пользы правительству Афганистана, чем повстанческой группировке, а отказ от прекращения огня усугубил репутацию талибов, представляя возобновление операций зачистки афганскими силами как необходимый шаг в глазах общественности.

Таким образом, опыт перемирия стал безусловной идеологической победой афганского правительства, но возобновление боевых действий вновь продемонстрировало необходимость продолжать борьбу – как посредством организации боевых операций и новых попыток организации мирного диалога, так и по линии пропаганды. С высокой долей вероятности память о празднике Ид аль-Фитр поспособствовала изменению взглядов рядовых боевиков «Талибана», но оценка масштаба этих последствий возможна лишь в долгосрочной перспективе. Потерпев поражение, талибы активизировали идеологическую борьбу, позиционируя себя как воинов джихада, и несмотря на то, что их позиция оказалась уязвимой, афганскому правительству необходимо следить за риторикой противника, будучи готовым принять контрмеры против новых пропагандистских приёмов.

Наталия Ханова, эксперт Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА)

01.07.2018

Источник: afghanistan.ru