Спустя неделю после завершения переговоров в Астане эксперты продолжают спорить о реальной значимости этого нового формата мирного урегулирования сирийского конфликта. Российские, иранские и турецкие проправительственные СМИ трубят о «победе», «новой фазе» и «историческом моменте», но по формальным признакам итоги астанинских переговоров все же достаточно скромные.

Проблемы Астаны

Да, в переговорах приняли участие деятели реальной вооруженной оппозиции, имеющие вес на поле боя, но они представляли далеко не весь спектр оппозиционных сил, а где-то треть или менее половины. На встречу не было никого от одной из наиболее активных и эффективных оппозиционных групп – «Ахрар аш-Шам». Да и курдские группы по настоянию Турции также не смогли принять полноценного участия в переговорах.

Само общение сирийской оппозиции и властей закончилось ничем. С итоговым заявлением выступили не сирийцы, а организаторы – Россия, Турция и Иран. Они сообщили о планах создать совместный механизм контроля за процессом установления перемирия в Сирии, что является, пожалуй, единственным формальным достижением переговоров. Все остальное: заявления о лояльности организаторов встречи принципу единства Сирии, букве решений ООН, женевскому процессу и бескомпромиссной борьбе с террористическими группами (к которым ожидаемо отнесли ИГИЛ и бывшую «Джебхат ан-Нусру») – было обговорено уже не раз. Скорее эти слова стоит отнести к традиционной мантре, которую в последнее время читают почти все участники дискуссий о судьбе Сирии.

Россия на этих переговорах выступила с проектом новой сирийской Конституции, что, впрочем, вызывает недоумение. Подобные тексты должны готовиться самими сирийцами (или, по крайней мере, кем-то по их просьбе), а не привноситься извне. Как показывает практика последних десятилетий, основополагающие документы, не являющиеся продуктом внутренней дискуссии, редко приживаются в реальности. Тем более что, по словам экспертов, российский текст оказался скорее набором идей, чем готовой Конституцией, и содержал ряд положений, заведомо неприемлемых как для Дамаска, так и для его противников (например, по курдскому вопросу или замене в официальном названии страны словосочетания «арабская республика» на просто «республика»). Проект новой сирийской Конституции, без сомнения, должен был возникнуть на определенном этапе мирного процесса, но не в самом его начале, а только тогда, когда между противниками возник устойчивый диалог. Сейчас же российская инициатива оказалась преждевременной и способной вызвать только раздражение.

Астана не стала поворотной встречей. Было наивно ожидать результатов от первого после долгого перерыва раунда переговоров. Об этом говорят и сами организаторы. Как заявил советник верховного лидера Ирана Хаменеи по внешней политике Велайяти, в Тегеране не ждали, что на переговорах решатся все существующие противоречия. Намного важнее для иранцев был сам факт состоявшейся встречи.

Переговоры в Казахстане стали просто еще одним шагом в сторону мирного урегулирования. Иными словами, «поворотность» подразумевает изменение направления, а Астана в целом укладывается в логику текущих процессов, вовсе не направляя их по новому руслу. Скорее наоборот, она закрепляет то направление, которое было определено Москвой и победами сирийского режима в Алеппо. Москва, Тегеран и Дамаск продолжают реализовывать свою стратегию кнута и пряника, когда на оппозицию оказывается силовое давление, а потом предлагается сесть за стол переговоров, организованных на условиях асадовского режима и его спонсоров.

Дамаск и его сторонники прекрасно понимают, что без политического процесса выбраться из конфликта не получится: альтернатива – это физическое устранение всех несогласных, на что у Дамаска не хватит ни сил, ни средств. Поэтому встреча в Астане стала еще одной попыткой запустить мирный процесс, пусть и не без элементов фальстарта – скороспелого проекта новой сирийской Конституции. Причем ни Асад, ни Россия, ни Иран ничего не потеряли от отсутствия существенных результатов в Астане. Это означает только то, что в ближайшее время они активизируют боевые действия, чтобы опять принудить оппонентов сесть за стол переговоров.

Достижения Астаны

Вместе с тем полностью безрезультатными переговоры в Астане все же назвать нельзя. По крайней мере для спонсоров Дамаска они прошли не без пользы. Во-первых, в Астане переговорный процесс не закончился. Стороны готовятся продолжить его в Женеве. Думается, что к этим переговорам спонсоры межсирийских встреч в Астане постараются подготовиться лучше, силой и словами уговаривая оппозицию активнее соглашаться на диалог с Дамаском.

Во-вторых, подобные встречи ослабляют противников сирийского режима. Они неизбежно разжигают спор между теми, кто считает, что с Асадом можно говорить, и теми, кто подобные варианты исключает. Как правило, дискуссии об этом выливаются в прямые столкновения между оппозиционными группировками и усиление фракционности оппонентов Дамаска. Это и произошло на фоне встречи в Астане.

В-третьих, российскому руководству удалось вовлечь в диалог Турцию. Торгом, обещаниями и уступками Москва ослабила интерес Анкары к поддержке оппозиции и свержению сирийского режима. Судя по всему, углубились и разногласия по Сирии между Турцией и монархиями Залива.

Также Астана позволила еще прочнее закрепить за ИГИЛ и «Джебхат ан-Нусрой», которую поддерживают некоторые из монархий Залива, статус изгоев.

Наконец, эти переговоры были важны для сторон с точки зрения имиджа. При подготовке к встрече Тегеран продемонстрировал свою значимость как равноправного спонсора мирного процесса в Сирии и смог номинально отплатить США и монархиям Залива за предыдущие попытки исключить его из переговоров, когда выразил протест против участия последних в переговорном процессе. Россия показала, что может организовать такую встречу без диалога с Западом. А для Турции участие в переговорах стало своеобразным сигналом, посланным США и ЕС, что Анкара может эффективно взаимодействовать с их оппонентами, если Запад и дальше продолжит третировать Эрдогана.

С точки зрения самого мирного процесса переговоры в Астане тоже были важны. В определенном смысле они реализовали принцип, заложенный в конце прошлого года в Лозанне, – что сирийское урегулирование необходимо обсуждать не на уровне российско-американского диалога, периодически оторванного от сирийских реалий, а на уровне региональных держав, часто имеющих куда большее влияние на поле боя, чем Вашингтон и Москва. В итоге за стол переговоров удалось усадить не легальных противников Асада и не сирийскую политическую оппозицию, потерявшую связь с военным крылом, а тех, кто реально воюет с режимом. Дальше к этому единственно правильному формату должны подключиться и другие страны региона (что накануне встречи подтверждали в Москве) – Саудовская Аравия, Катар, Иордания, Египет. Без их участия добиться эффективной работы со всей оппозицией будет невозможно.

К идее равноправного участия региональных держав в переговорах международные игроки рано или поздно пришли бы. Москва тут сыграла на опережение, воспользовалась выборной суетой в США и своей способностью говорить со всеми силами в регионе. Тем самым Россия застолбила за собой статус лидера или инициатора переговоров, оставив Вашингтону роль ведомого.

Перспективы Астаны

Однако начало, положенное в Астане, вовсе не гарантирует дальнейший успех и гладкость переговорного процесса. Во-первых, формат российско-ирано-турецкого общения весьма неустойчив. Страны-организаторы оказались заинтересованы в переговорах по совершенно разным причинам, и между ними нет особого доверия. Чего стоят, например, периодические подозрения Тегерана в том, что Москва и Анкара могут договориться по Сирии между собой без учета иранских интересов.

Во-вторых, обострившаяся на фоне переговоров борьба внутри сирийской оппозиции может привести к ее дальнейшей радикализации и поглощению малых группировок более сильными. А это в конечном счете усилит позиции экстремистов, не готовых или не желающих говорить с Дамаском.

В-третьих, пока еще неясно, готовы ли Саудовская Аравия и Катар конструктивно участвовать в переговорах. Судя по активизации «Джебхат ан-Нусры», некоторые силы в Персидском заливе не теряют надежду продолжить вооруженную борьбу с режимом.

Наконец, важным фактором может стать новая политика Трампа на сирийском направлении, которую для него как раз разрабатывают в военных и политических ведомствах США. Более активная, чем при Обаме, борьба с ИГИЛ может добавить Вашингтону политического веса в регионе, усилив его влияние на ситуацию в Сирии.

Николай Кожанов

02.02.2017

Источник: carnegie.ru