Терроризм и организованная преступность окончательно установили связь в зоне африканского Сахеля. Об этом заявил 5 июля с.г. министр иностранных дел Алжира Абделькадер Месахель. Он напомнил, что президент Абдельазиз Бутефлика был назначен координатором по вопросам реализации стратегии Африканского союза в области борьбы с терроризмом. Алжирские органы безопасности сосредоточились на нейтрализации угроз, исходящих как от вооруженных группировок внутри страны, так и экстремистских движений, развернувших базы в Сахеле и Сахаре. При этом нарастающий наркотрафик фиксируется в регионе с 2008–2009 годов. Примером стал эпизод со сгоревшим (был уничтожен экипажем, чтобы замести следы) в 2009 году на взлетной полосе близ оплота туарегов в Гао на севере Мали "Боингом-747", который перевез 10 тысяч тонн кокаина из Венесуэлы.

По итогам этого инцидента в Совбезе ООН директор базирующегося в Вене Бюро ООН по борьбе с наркотиками и организованной преступностью /ONUDC/ Антонио Мариа Кошта заявил: "У нас есть убедительные доказательства того, что в Сахаре пересеклись два незаконных потока наркотиков. Один – героиновый – использует в качестве транзитного пункта Восточную Африку, второй – кокаиновый – Западную Африку. Дальше оба потока сливаются и используют новые маршруты через Чад, Нигер и Мали". Кстати, есть и третий, в Марокко. На территории королевства производится порядка 20 тонн гашиша в год, который потом попадает в ЕС. В 2009 году Кошта предупредил о неминуемости последствий такого слияния для соседних с Сахелем стран Магриба. Если раньше переброска наркотиков через Сахару осуществлялась по караванным маршрутам, сегодня подобные операции "стали более масштабными по объему, более быстрыми по времени и более совершенными по техническому исполнению".

Отметим, что с учетом боевых действий в зоне Сахеля, а также усиления в связи с этим мониторинга воздушного пространства французами и американцами, воздушный мост из Латинской Америки давно не работает. Вместо этого используется морской путь в Гвинею-Бисау, затем наркотики идут на север Африки через Сахель. Для их переброски легально используются несколько крупных холодильных камер рыбной отрасли в Конакри, которые принадлежат китайским компаниям. По данным ONUDC, наркокартели Латинской Америки за последние пять лет стали чаще использовать маршрут через Африку для переброски кокаина в Европу. В 2008 году ONUDC назвало Гвинею-Бисау ключевым пунктом, через который латиноамериканский кокаин попадал в Африку для дальнейшей перевозки в Европу. По оценке Кошты, обнаружение в июне 2009-го в Конакри семи лабораторий является "дополнительным доказательством того, что Западная Африка становится производителем как кокаина, так и синтетических наркотиков". С 2006 по 2015 год по этим каналам прошло 93 процента наркотрафика из Латинской Америки в Европу, после того как наркодилеры Боливии, Колумбии и Перу стали ориентироваться на Западную Европу в связи с введением жестких мер в США, что значительно сократило поток, особенно кокаина, в том направлении.

Гвинея-Бисау, Мавритания, Мали, Сенегал стали основными центрами на европейском пути контрабандных наркотиков через порты Марокко, Алжира и Ливии. В последние два года отмечено, что боевики исламистской "Боко харам" стали активно осваивать порты стран побережья Гвинейского залива для внедрения в администрацию и силовые органы своей агентуры, дабы контролировать наркотрафик с официальных позиций. По данным французских аналитиков, появление каналов международной контрабанды в Сахеле и Сахаре связано с использованием ранее покойным ливийским лидером Муммаром Каддафи традиционных караванных путей, контролируемых туарегами и племенами Азавада. Ранее по этим каналам шло оружие, провиант и техника фронту ПОЛИСАРИО.

В 1980–90-е через этот коридор пошла контрабанда продовольствия, бензина из Алжира и Ливии, а города Гат и Катрун (в Ливии), Джанет и Таманрассет (в Алжире), Агадес (в Нигере), Кидаль, Гао, Тимбукту (в Мали) стали центрами торговли контрафактом. Гражданская война в Алжире заставила армию страны установить контроль над контрабандными путями и границами, в результате чего нелегальная торговля значительно сократилась на пять лет, несмотря на то, что активно существовала с 2006 г.

Контрабанда оружия и продовольствия для фронта ПОЛИСАРИО на том этапе была организована при содействии алжирских военных, которые в противовес основному конкуренту, Марокко, фронт поддерживали. За счет контроля этих потоков со стороны алжирских военных произошло сращивание части силовиков и контрабандистов. Последних для простоты называли тогда "Аль-Каида исламского Магриба" (АКИМ). Эта деятельность постепенно расширялась (контрабанда стала носить более отчетливый характер в пользу наркотиков плюс похищение заложников за выкуп). Происходило разделение труда: финансовую часть вопроса и организацию контрабанды в ЕС брали на себя алжирцы, а похищением заложников и контролем прохода грузов через Сахель ведали туареги. Первых контролировали алжирские военные, вторых – силовики Каддафи.

Проблема мигрантов тогда была вторичной, во многом потому, что полковник и Рим заключили соглашение о сотрудничестве в этой области. После свержения Каддафи в 2011 году система рухнула, итальянцы пытаются ее воссоздать, что сделать очень сложно с учетом нескольких "правительств" в Ливии. Говорить о серьезной проблеме мигрантов стали с 2014 года, когда через Африку в ЕС прибывали более 400 тысяч беженцев в год. В 2018-м за первые полгода по этому маршруту их переправилось не более 60 тысяч. Плюс треть или более утонула в море. То есть общий поток мигрантов по-прежнему 100 тысяч человек за полгода, просто доплывают не все.

Позднее к контролю над всеми видами криминала прибавилась нигерийская исламистская группировка "Боко харам". Эксперты утверждают, что помимо этнических и конфессиональных одной из главных причин ее возникновения стала борьба за контроль над растущим наркотрафиком. Возникновение групп радикалов (одни называют себя приверженцами "Аль-Каиды", другие – ИГ, что не мешает им активно сотрудничать в организации трансафриканского канала контрабанды) является логическим следствием борьбы новых сил со старыми африканскими элитами по установлению контроля над этими потоками.

Сначала была старая схема, в которой главную роль играл Каддафи и патронируемые им правительства африканских стран зоны ЭКОВАС, а затем на фоне дефицита централизованной силы возникла необходимость в создании новых инструментов силового владения ситуацией. Они и возникли. После недолгого этапа выяснения отношений внутри группировок (нигерийская "Боко харам", туарегские группы в Сахеле, алжирские и ливийские исламисты) в отношении распределения доходов, в конце 2017 года они достигли консенсуса и сейчас действуют скоординированно.

На сегодня никакой единой АКИМ, если мы говорим об идеологически мотивированной группе, которая ассоциирует себя с руководством "Аль-Каиды" в Пакистане, либо где-то еще, нет. Есть объединенная трансафриканская сеть криминала, которую крышуют силовики ключевых стран. Она может придумывать себе идеологическое прикрытие, что не меняет сути дела. Колумбийский наркоторговец Пабло Эскобар мог называть себя марксистом, что не меняло сути его деятельности.

Антитеррористическая кампания Парижа в Сахеле направлена на сохранение у власти представителей старой политической элиты, которых он контролирует. Новые силы из туарегов или нигерийцев французам подконтрольны менее, что и предопределяет выбор слабого союзника. При этом алжирцы категорически не желают участвовать в предлагаемом Парижем проекте региональной безопасности. И причина не в традиционной неприязни к бывшей метрополии (хотя и это есть), а в нежелании будоражить туарегов на своем юге, где лежит ряд крупнейших месторождений углеводородов, и через который проходит один из основных каналов нелегальной миграции в Ливию. По этой причине алжирцы так бьются в Афросоюзе за право курировать все операции в зоне Сахеля. Это логично, поскольку главным за безопасность в этой структуре традиционно является представитель Алжира.

Для Алжира на сегодня главным является сохранение компромисса в сосуществовании с туарегами на юге страны, который подразумевает гарантии безопасности нефтяных полей в обмен на закрытие глаз на контрабанду, которую туареги и алжирские исламисты контролируют (с "откатом" местным силовикам). Как только этот компромисс алжирцы попытались нарушить, произошел рейд исламистской группы "Мурабитун" из Ливии на комплекс в Ин Аменасе в 2013 году. Позже эта группа провела два нападения на отели в Буркина-Фасо и Кот Д" Ивуаре, так как власти этих государств решили взять под контроль местные порты. Периодические зачистки алжирскими силовиками малочисленных групп исламистов на юге страны – это оптимизация системы глобального компромисса и нейтрализация излишне самостоятельных, выбивающихся из общего процесса. Не более того.

Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока

18.07.2018

Источник: Военно-промышленный курьер