В то время как киргизские политики на протяжении более чем четверти века корпели над национальной идеологией страны, выстраивая парадигмы исторической преемственности новой национально-демократической государственности от древней традиции степной демократии, дружно заучивая наизусть семь заповедей Манаса и ностальгируя по тенгрианству, «снизу» шло интенсивное погружение Киргизии в ислам – разнородный и весьма противоречивый.

Часть I

Наряду с умеренным исламом ханафитского толка, традиционным для народов Центральной Азии, идеологические пустоты страны заполнялись идеями множества зарубежных происламских локальных вариантов – аравийского салафизма и ваххабизма, индо-пакистанского таблигизма и сект местного разлива, основным программным пунктом которых является построение исламского халифата.

Киргизские эксперты уверены: единственный способ сдержать исламизм в стране и не допустить открытого конфликта светской и исламской систем – противопоставить ему традиционный ислам, выведя его из политического поля в сугубо духовно-культурное. И работу по его социализации должно провести… государство.

Залог стабильности

Ханафитский мазхаб является самой первой правовой школой в суннитском исламе и наиболее распространенной на евразийском пространстве, в том числе в постсоветской Центральной Азии и России. Чуждый политическим амбициям, провозглашающий опыт и разум наряду с Кораном и Сунной источниками и инструментами решения мировоззренческих вопросов, а также позиционирующий толерантное отношение к иноверцам, он создал условия для многовекового мирного сосуществования и взаимодействия мусульман и христиан на континенте.

Сегодня доктринальные особенности ханафитского ислама призваны обеспечить стабильность в современном обществе. Пять лет назад их по достоинству оценил Владимир Путин, призвав исламское духовенство провести «новую социализацию» российского ислама, модернизировав религиозные взгляды российских мусульман на основе ханафитской школы в соответствии с современной социальной действительностью, противопоставив их негативной политизации ислама и малоэффективным запретительным мерам.

Захочет ли Киргизия, как настаивает экспертное сообщество, перенять на государственном уровне этот опыт у своего евразийского партнера – России, выработав собственную программу превращения ислама в инструмент духовной интеграции общества, синтезировав не противоречащую светским государственным законам традиционную исламскую догматику с элементами национальной культуры – об этом пока остается только догадываться. Между тем динамика религиозно-политических отношений за годы суверенитета Киргизстана указывает на стихийное насаждение на удобренной либерализмом почве экспортируемых зарубежными агентами идей политического ислама «снизу» и клерикализацию политики «сверху». Ну не отрываться же от народа, чья вера, пусть и существующая вне закона, – прибыльная статья доходов и инструмент зарабатывания политических очков.

Священный парламент

Светский Киргизстан уже давно балансирует на грани религиозности. В 2010 году конституционное совещание едва не удалило слово «светское» из первой статьи Конституции. Сугубо религиозно-политический повод в лучших традициях восточной хитрости был подан тогда общественности под узко-филологическим «соусом» – слово «динсиз», соответствующее в киргизоязычной версии Основного закона страны понятию «светский» и буквально означающее «бездуховный», «безрелигиозный», резало слух и чувства особенно одухотворенной части народных избранников.

В том же году первый в истории суверенного Киргизстана омбудсмен Турсунбай Бакир улуу, присягая в парламенте страны, убрав в последний момент Конституцию, положил руку на Коран. На обвинения коллег в «недействительности присяги» политик, открыто лоббировавший интересы арабо-исламского мира, ответил: «В парламенте Кыргызстана я дал гораздо более сильную клятву, чем другие депутаты, – на Коране». Им же народный депутат предпочел руководствоваться в своей повседневной государственной практике. В 2011 году по его инициативе в здании высшего законодательного органа страны была открыта намазкана – мусульманская молельная комната. Это событие предвосхитило жертвоприношение семи баранов, организованное народными депутатами, намеревавшимися избавиться таким образом «от злых духов в стенах Жогорку Кенеша». Ни один депутат в тот день не пострадал.

В 2014 году парламентская намазкана подверглась расширению… в связи с увеличением за три года числа верующих депутатов, читающих намаз, с 20-25 человек до 200. Строительство осуществлялось за счет Всемирной ассамблеи мусульманской молодежи, возглавляемой арабским шейхом Саидом Баюми, и продвигающим в Киргизстане демократические ценности агентством США по международному развитию (ЮСАИД). «Это же позор, если в главном здании Кыргызстана не соблюдается свобода вероисповедания и не созданы условия», – делясь достигнутыми успехами, заявил тогда Бакир уулу. Логичное в этой ситуации предложение другого депутата Жанара Акаева открыть в Жогорку Кенеше молельные комнаты для представителей других конфессий, вызвало шквал негативных эмоций.

Далее последовавшие законопроекты о переносе официального государственного выходного дня с воскресенья на пятницу – «лучший день» в исламе, когда совершается коллективный жума-намаз в мечетях, или об увеличении обеденного перерыва в пятницу для тех же целей с одного часа до двух у некоторых депутатов поддержки не нашли. В адрес последних экс-глава Духовного управления мусульман Киргизстана (ДУМК) Чубак ажы Жалилов разразился на своей странице в Facebook проклятьем, пообещав им «оставить их без заупокойной молитвы». Реагируя на происходящее, экс-президент страны Алмазбек Атамбаев в 2016 году заявил: «Во всем должно быть чувство меры. Мы видим, во что превратило некоторые арабские страны бездумное следование религиозным догмам. Такого рода призывы – верный путь в ИГИЛ» (организация, запрещенная в РФ).

Если б я был султан…

За решетку – вот казалось бы, верный путь для тех, кто нарушает законы страны, придерживаясь противоречащих им исламских традиций, таких как, к примеру, многоженство. По неофициальным данным, «султаном» сегодня мнит себя практически каждый третий киргизстанец, совершивший мусульманский обряд бракосочетания «нике» с несколькими женщинами одновременно. И если шариатское законодательство (сура «Женщина», аят 3 Корана) гласит: «…и женитесь на тех женщинах, что приятны вам – двух, трех или четырех …», то статья 153 Уголовного кодекса КР предупреждает: «Двоеженство или многоженство, то есть сожительство с двумя или несколькими женщинами с ведением общего хозяйства, – наказывается лишением свободы на срок до двух лет».

О том, какой закон довлеет в киргизском обществе – божий или светский, – можно судить по судебной статистике, согласно которой в 2007, 2009 и 2010 годы в суды республики поступило по одному уголовному делу по статье 153 УК КР, а в первом квартале 2012 года – 6. Ни одного уголовного дела не было возбуждено в 2008 и 2011 годах. Всего по статье 153 УК КР было вынесено три приговора и осуждено три человека, четыре уголовных дела были прекращены. Интересно, кто же эти трое несчастных, попавшихся на статье, которая не работает даже в том случае, когда с высокой трибуны киргизского парламента отдельные представители законотворческого органа открыто сообщают о своей полигамии, призывая узаконить данное явление?

В конце 2017 года с официальным заявлением о «приобретении» второй жены выступил экс-муфтий и духовный лидер Киргизстана Чубак ажы Жалилов, подчеркнув, что «не хотел брать вторую жену, но решил стать примером для других». И если мужская часть населения в уговорах не нуждается, с женщинами дела обстоят сложнее. «Почему наши богачи вместо того, чтобы жениться на вторых или третьих, ходят в сауны, снимают девочек и тратят деньги на греховные вещи, – наставляет киргизстанок религиозный деятель в своей проповеди на исламском образовательном интернет-канале «Насаат-медиа». – Пусть лучше вместо этого расходуют деньги на дозволенное. Ты-то, сестренка, вышла замуж, а что делать другим незамужним девушкам? Они тоже, как ты, хотят быть счастливыми, поэтому, если у твоего мужа есть физические и финансовые возможности, не препятствуй его женитьбе».

За последние 9 месяцев видео экс-муфтия посмотрели более 12 тысяч человек, оставив около полусотни одобрительных комментариев. Примечательно, что ни открытые призывы к совершению уголовно наказуемого деяния, ни слова шейха ввести норму давать депутатские мандаты только многоженцам, внося якобы таким образом лепту в сокращение оттока киргизских женщин замуж за рубеж и спасая их от проституции, не вызвали ни у одного из официальных лиц страны ни единого слова против. Значит, идея пришлась им по вкусу.

Что касается общественного мнения, то, согласно социологическому опросу, проведенному «Коалицией за демократию и гражданское общество», 21,7% респондентов выступили за легализацию многоженства, однако заявили, что не желали бы, чтобы их дочери или сестры становились вторыми женами. Только 15,9% опрошенных знали об уголовной ответственности за многоженство, 27,3% респондентов признались, что имеют родственников или знакомых, имеющих более одной жены.

На вопрос, почему многоженцы, а вместе с ними и шейх Чубак ажы могут спать спокойно, нарушая закон, эксперты указали на несовершенство последнего. Юрист Икрамидин Айткулов отметил, что «сожительство с несколькими женщинами является нарушением закона только в том случае, если “большая семья” проживает в одном доме и ведет общее хозяйство». А ведь именно раздельное проживание жен и предписывает шариат, и киргизстанцы-многоженцы законопослушно его исполняют.

Экспертное сообщество Киргизстана видит три способа решения проблемы многоженства – налог на «вторую и последующих жен», ужесточение и доработка статьи 153 УК КР, как это сделали, к примеру, в Узбекистане, предусмотрев уголовное преследование священнослужителей, регистрирующих незаконный брак через обряд «нике», и легализацию «искусственно навязанного», по словам экс-министра юстиции Марата Кайыпова, «тоталитарным прошлым преступления».

Учитывая, что деньги для хозяев гаремов – не проблема, а аналогичный узбекскому законопроект, запрещающий мулле (мусульманскому священнику. – Ред.) проводить обряд «нике» без наличия свидетельства о браке, был принят лишь с условием внесения в него существенной поправки (закон должен касаться только несовершеннолетних брачующихся), многоженство в ближайшее время явно станет повседневной нормой жизни киргизстанцев.

Похоже, государство все дальше уходит от решения проблемы разумного соотношения светскости и религиозности в Киргизстане, как правило, пренебрегая принципами первой.

Ольга Богданович

25.08.2018

Источник: https://www.ritmeurasia.org/news—2018-08-25—vooruzhitsja-li-kirgizija-umerennym-islamom-v-borbe-s-islamom-politicheskim-i-38199

Часть II

В книге советского этнографа Ф.А. Фиельструпа «Из обрядовой жизни киргизов начала ХХ века» с трудом можно обнаружить признаки ислама в повседневной жизни киргизского народа. «Равнодушные к догматическим вопросам и мало с ними знакомые» киргизы в XIX веке, как отмечал исследователь Н. Зеланд, в XXI веке в разы превзошли всегда отличавшихся высокой степенью религиозности узбеков и таджиков. 2218 средних школ, 338 больниц и поликлиник против 2743 мечетей, одного исламского университета (единственного имеющего государственную лицензию на образовательную деятельность), 9 исламских институтов, 88 действующих медресе – таковы плоды независимости Киргизстана.

В самой религиозности нет ничего плохого, но за внушительными цифрами – настораживающие факты: 90% мечетей построены при активном участии различных иностранных религиозных центров – конкурирующих друг с другом ваххабитских Саудовской Аравии, ОАЭ и Турции, ассоциирующейся у ряда местных экспертов с угрозой распространения смешанных с исламизмом идей пантюркизма, которые идут вразрез с устоявшейся светской парадигмой. В то время как Саудовская Аравия берется за возведение центральной мечети города Бишкека, Турция в сентябре текущего года планирует открытие самой крупной в Центральной Азии мечети, расположенной в киргизской столице, вложив в ее строительство 25 млн. долларов.

В интервью «Радио Азаттык» на вопрос «Всегда ли открыта дорога зарубежным донорам из арабских стран и Турции, кто хочет построить у нас мечети и медресе?» заместитель муфтия Киргизстана Равшан ажы Эратов ответил: «Разумеется. Тем более подавляющее большинство мечетей и медресе в стране строится именно за счет зарубежных спонсоров». И никого почему-то не волнует, что 22% из них, по заявлению руководителя отдела по международным отношениям, аналитики и религиозным организациям Государственной комиссии по делам религий (ГКДР) КР Маметбека Мырзабаева, не зарегистрированы в муфтияте и работают без всяких разрешительных документов и контроля.

По аналогичной схеме развивается и сфера религиозного образования. К примеру, спонсором нового для Киргизии проекта среднего специального образования в 25 медресе на севере страны и трех на юге, по словам политолога и эксперта по религии Айнуры Арзыматовой, стал Госдеп США. Ни одно из медресе, в которых, по данным ДУМК, обучается 8193 человека, не имеет лицензии, и руководствуются они собственными образовательными программами, продиктованными зарубежными спонсорами. В начале года ГКДР КР выявила, что треть из них «проводили свою работу вне рамок просветительской деятельности», а 80% преподающих в них имамов не имеют базового религиозного образования. К рекомендации исправить ситуацию муфтият, по словам экс-главы ГКДР КР Орозбека Молдалиева, «подошел формально».

Проведенная в 2015 году аттестация 1700 исламских религиозных деятелей страны показала, что «около 60% имамов, совершающих “жума-намаз”, элементарно не умеют читать Коран». Но парадокс – доверие населения к исламским деятелям растет в геометрической прогрессии. Представители духовенства и в городе, и в селе становятся своего рода консультантами широкого профиля, выполняя функции сексологов, наркологов, семейных психологов, духовных наставников, юристов и т.д., пытаясь разрешить проблемы своих прихожан в соответствии с требованиями шариата. Их выступления в мечетях собирают сотни слушателей.

Религиозное невежество в сочетании со слепой верой в условиях затянувшегося социально-экономического кризиса и попустительской государственно-религиозной политики – в лучшем случае путь в средневековье, в худшем – к радикализации. Не случайно активно реисламизирующаяся Киргизия, где около 80% мусульман не могут ответить на вопрос, к какому направлению ислама они принадлежат, и более 99% из них не читали Коран, стала излюбленной «кузницей кадров» для международных экстремистских террористических организаций. В настоящий момент на стороне боевиков ИГ воюет около 1 тысячи киргизстанцев, ежедневно в стране растет число представителей «спящих ячеек».

Шаг вперед, два назад

Еще в 2014 году Совет обороны КР (ныне Совет безопасности КР) сложившуюся за годы независимости практику дистанцирования государственных органов от процессов, происходящих в религиозной сфере, признал ошибочной, поспешив принять Концепцию государственной политики в религиозной сфере на 2014-2020 годы, разработанную «на основе конституционного принципа светского государства». Все ее программные пункты в полной мере отразили механизмы социализации традиционной для Киргизии ханафитской школы ислама – «формирование научно-просветительской и теологической базы», «осуществление мониторинга деятельности религиозных образовательных учреждений на территории каждого населенного пункта», «разработка методологической базы информационных кампаний по продвижению в СМИ и социальных медиа конструктивного дискурса о религии путем создания альтернативного радикально-экстремистскому дискурсу информационного поля» и т.д.

Требовались лишь поправки в закон «О свободе вероисповедания и религиозных организациях в Кыргызской Республике», одобренные постановлением от 11 апреля 2017 года. Вступи настоящий закон в силу, и религиозным организациям запрещалось бы участвовать в деятельности политических партий, оказывать им финансовую помощь и участвовать в агитации, религиозное образование предписывалось бы осуществлять только при условии лицензирования, а гражданам Киргизской Республики разрешалось бы выезжать за границу для получения религиозного образования только при условии получения среднего общего или основного общего образования и прочее.

Но «вдруг» что-то пошло не так, и спустя год постановлением от 22 мая нынешнего года проект закона «О внесении изменений…» был отозван. В интервью международному информационному агентству «Фергана», данном ранее, заместитель директора ГКДР КР Закир Чотаев подчеркнул: «Нам надо выстроить нормальную законодательную базу, что мы и пытаемся сделать. Но существует много различных групп, которые противостоят нам».

Не потому ли, что бесконтрольно экспортируемое в Киргизию религиозное мировоззрение – весьма доходный бизнес? «Несколько мечетей в одном маленьком селе не есть сумасшедшая вера в Мухаммеда, – подчеркивает проректор и член попечительского совета Международного университета в Центральной Азии Камила Шаршекеева. – Это – коррупция, потому что за каждую мечеть наши чиновники получили солидные суммы».

Помимо реформы законодательной базы в сфере религии Киргизии, немаловажным условием для успешной социализации умеренного ислама является финансовая самостоятельность государства. Но даже созданный в 2014 году распоряжением президента КР в целях «развития духовной и религиозной культуры» и «выработки эффективных форм и методов противодействия проявлениям религиозного экстремизма» общественный фонд развития духовной культуры «Ыйман» осуществляет свою деятельность за счет «безвозмездных грантов» иностранных спонсоров.

Так возможна ли государственная социализация ислама в условиях, когда сознательно нарушается баланс светскости и религиозности, а духовно-религиозная сфера есть предмет беспринципного торга и спекуляций? Это – вопрос, ответ на который очевиден всем. Вот если бы на данном проекте можно было бы еще и заработать…

Ольга Богданович

28.08.2018

Источник: https://www.ritmeurasia.org/news--2018-08-28--vooruzhitsja-li-kirgizija-umerennym-islamom-v-borbe-s-islamom-politicheskim-ii-38232