Начавшийся после киевского майдана распад украинского государства послужил катализатором многих замороженных ранее территориальных споров внутри Евросоюза.

Продолжается необъявленная война в Северной Ирландии. В 1998 году в Белфасте британским и ирландским правительствами было подписано соглашение о замирении в Ольстере, но конфликт остаётся неразрешённым. Некоторые считают, что мир тут наступит не скоро. «Когда политики заключили перемирие, насилие должно было прекратиться, - говорит католик Шон Маколи. – Однако оно не прекратится до тех пор, пока протестанты не изменят отношения к нам. Они считают, что мы не имеем права здесь жить».

Добиться лояльности ирландцев-католиков в Северной Ирландии Лондон не может. И дело не только в конфессиональных различиях. Протестанты-англосаксы продолжают доминировать в экономике и политике Ольстера. В 1921 году Северная Ирландия появилась на картах именно потому, что протестанты составляли в этой части острова абсолютное большинство населения. Они не захотели присоединяться к только что образовавшейся католической Ирландии и предпочли остаться в составе протестантской Великобритании. Однако с тех пор ситуация изменилась. По опубликованным 11 декабря 2012 года результатам переписи североирландского населения, протестанты перестали быть большинством. Решение вопроса не в пользу Лондона назревает. У всех католических партий Северной Ирландии среди главных пунктов программы стоит отделение от Великобритании.

А в соседней Ирландии, где ВВП на душу населения в полтора раза выше, чем в Ольстере, присоединение братьев-католиков поддерживает около 80 % населения.

* * *

Еще одна горячая точка Европы – Каталония, возникшая благодаря колонистам из Окситании (современной Южной Франции). Современный каталонский язык очень похож на французский и мало - на испанский. Когда в 1479 году Каталония как часть Арагона вошла в состав Испании, политика централизации, проводимая испанскими королями, натолкнулась на сопротивление каталонцев. Вся дальнейшая история Каталонии – это история борьбы за независимость.

В 1932 году Каталония добилась признания своей автономии республиканским правительством. В годы гражданской войны Барселона была верным союзником республики и ее главной промышленной базой. Франко после своей победы отменил автономию Каталонии, запретил публичные выступления на каталонском языке и даже национальный танец сардану. С 1938 по 1953 год в Каталонии были расстреляны 4 тыс. человек. Еще 460 тыс. каталонцев бежали от фашистской диктатуры во Францию.

В 1979 году Каталония вновь обрела статус автономии. Все преподавание в школах и вузах ведётся только на каталонском языке. В государственных и муниципальных учреждениях все бланки только на каталонском, хотя испанский язык по закону считается государственным. Чтобы поступить на государственную службу, нужно сдать каталонский язык. В Испании уже привыкли, что на каждой игре футбольного клуба «Барселона» каталонские болельщики вывешивают плакат «Каталония – не Испания!».

Своим следующим шагом каталонцы мыслят создание независимого государства. По уровню ВВП на душу населения (более 30 тыс. евро!) Каталония находится в одном ряду с Великобританией и Австрией, но каждый год правительство Каталонии отдает Мадриду на 16 млрд. евро больше, чем оно тратит само.

В 2009—2010 гг. состоялись неофициальные опросы-референдумы о независимости Каталонии, на которых более 90 % участников высказалось за независимость, а в ходе «Марша к независимости» в сентябре 2012 г. по всей Каталонии прошла массовая манифестация с участием более 1,5 млн. человек под лозунгом «Каталония — новое государство Европы».

После ноябрьских 2012 года региональных выборов, по результатам которых абсолютное большинство в каталонском парламенте составили депутаты партий-сторонников независимости, парламент 23 января 2013 г. провозгласил Декларацию о суверенитете («Каталония — суверенный политический и правовой субъект в составе Испании»). На ноябрь 2014 года был запланирован референдум об отделении, но Конституционный суд Испании референдум заморозил. Тогда Барселона провела опрос о политическом будущем Каталонии, на котором 80,8 % проголосовавших высказались на независимость.

В середине июля 2015 года премьер-министр Испании Мариано Рахой заявил, что «каталонской независимости не будет».  В ответ на это глава правительства Каталонии Артур Мас подписал указ о проведении 27 сентября 2015 года досрочных выборов, которые фактически станут голосованием о независимости Каталонии от Испании. Партии и организации Каталонии, выступающие за независимость, объявили, что пойдут на выборы единым списком. В случае победы сторонников каталонского суверенитета на выборах, а она весьма вероятна, будет запущен процесс обретения независимости, который продлится не более 18 месяцев. 

* * *

Готовится вступить на путь обретения независимости Южный Тироль, уже 100 лет служащий яблоком раздора между Австрией и Италией. В 1915 году Южный Тироль был обещан Италии в обмен на вступление в Первую мировую войну на стороне Антанты. По Сен-Жерменскому договору 1919 года территория с 250 тыс. жителей, говорящих на австро-баварском диалекте немецкого языка, была включена в состав Италии. После прихода к власти Муссолини эта земля стала провинцией Альто Адидже, а ее жители обязаны были говорить по-итальянски, регистрироваться под итальянскими именами и даже перебивать таблички на кладбище на итальянский язык. Регион стали заселять итальянскими безработными из других областей страны, чтобы уничтожить немецкий этнос. 

Местное население никогда не мирилось с таким положением. В 1950-х была учреждена военно-политическая организация «Комитет освобождения Южного Тироля», осуществившая ряд террористических акций. Только за одну «Огненную ночь» 12 июня 1961 года были подорваны несколько десятков опор линий электропередач. 

В 1969 году регион получил автономию, а немецкий язык – статус официального. Было признано немецкое название территории – Южный Тироль. Спустя три года был принят новый статут провинции, который позволил тирольцам участвовать в её политической жизни. В 1992 году Австрия заявила о прекращении противоречий с Италией по вопросу Южного Тироля. В настоящее время здесь проживают 500 тыс. человек, 70% которых говорят на немецком языке, 25% пользуются итальянским. 

Однако тирольцы хотят большего – независимости. Уровень безработицы в Южном Тироле составляет 4% и является самым низким во всей Европе. Системы социальной защиты и здравоохранения считаются эталоном в Италии и высоко ценятся на всем континенте. Тирольцы гордятся одним из самых высоких уровней жизни в Старом Свете. Южный Тироль ежегодно посещают свыше 5 млн. туристов, тирольские электростанции дают энергию почти всему северу Италии.

После провозглашения независимости Косова партия «Свобода Южного Тироля» (STF) начала кампанию «Южный Тироль — не Италия!». В мае 2014 года STF провела опрос среди местного населения по вопросу отделения от Италии с последующим присоединениям к Австрии. Из 61 тысячи «проголосовавших» граждан Южного Тироля, получивших бюллетень по почте, 90% высказались «за».

Естественно, южным тирольцам помогают из Северного Тироля (Австрия). Среди таких помощников - профессор Инсбрукского университета Петер Пернталер, представивший проект конституции будущего «Свободного государства "Южный Тироль"». Его же перу принадлежит книга «Идентичность Тироля в Европе» (Peter Pernthaler. Die Identität Tirols in Europa. Wien: Springer, 2007), в которой доказывается право народа Южного Тироля на самоопределение. 

Национально-освободительное движение южных тирольцев поддерживает австрийская Партия свободы, одна из ведущих политических сил среди «новых правых» Европы. В этом вопросе партия опирается на преобладающее в Австрии общественное мнение. Опрос организации Heimatbund в январе 2015 года показал, что из 1000 респондентов 89% высказываются за то, чтобы у жителей Южного Тироля было двойное гражданство - австрийское и итальянское.

* * *

На первый взгляд, раздробление крупных национальных государств может показаться выгодным Евросоюзу и транснациональным корпорациям. Однако не надо забывать о последствиях. Если джинн национализма вырвется из бутылки, возникновение континентальной войны в Европе станет лишь вопросом времени.

Владимир Нестеров

09.08.2015

Источник: Фонд стратегической культуры

Территориальная бесцельность. Расколотые государства на карте Европы

На Кипре в эти дни при поддержке Евросоюза и Турции полным ходом идут переговоры об объединении двух государств, существующих на острове, — турецкого и греческого. Как объявил пресс-секретарь правительства Республики Кипр Никос Христодулидис, 40 пунктов будущего соглашения уже согласованы. Остров останется в составе ЕС, будут сняты все ограничения на передвижение граждан, в какой бы части острова они ни жили. Под вопросом остается принцип ротации на посту президента лидеров турецкой и греческой общин. Несмотря на это, прогресс налицо. Если президентам Анастасиадису и Акынджи удастся договориться, это будет первым случаем добровольного объединения расколотого государства в новейшей истории Европы.

Кипр: вдоль «Зеленой линии»

Две общины — греческая и турецкая — на Кипре живут бок о бок уже четыре с половиной столетия. В XVI веке, после того как Османская империя захватила остров у прежних хозяев — венецианцев, султан Селим II переселил на Кипр тысячи своих подданных из Малой Азии и распорядился предоставить на нем земли ветеранам и их семьям. С тех пор греки и турки существовали рядом, практически не смешиваясь.

Когда в 1960 году Великобритания предоставила острову независимость, турки, которых на острове было 18 процентов, получили 30 процентов мест в органах власти. Гарантами такого положения вещей выступили, помимо Британии, Турция и Греция. Но не прошло и трех лет, как на острове случился кризис: греки вытеснили турок со всех правительственных постов, начались межобщинные столкновения, в итоге представители турецкой общины образовали собственный орган самоуправления — Временную турецкую администрацию и отказались признавать законы, изданные после изгнания турок из органов власти. Единая нация киприотов, и без того бывшая искусственным конструктом, начала распадаться.

Этот процесс ускорился в 1974 году: после того как на острове произошел переворот и власть взяли греческие националисты, Турция ввела на Кипр войска под предлогом защиты положений договора 1960 года. Хунта пала, к власти вернулся президент-архиепископ Макариос, но было поздно: на занятых турецкими войсками землях (37 процентов всей территории острова) было образовано Турецкое Федеративное Государство Северного Кипра. Изначально оно планировалось как временное: по условиям мирного соглашения, в 1975 году предполагалось создание федеративной республики, но греческая община, занимавшая теперь южные районы, так и не смогла договориться с турецкой, и через восемь лет последняя объявила о своей независимости и провозглашении Турецкой Республики Северного Кипра. Новое государство признает только одна страна — Турция, для остальных членов ООН Кипр по-прежнему един и неделим. До сих пор на разделяющей остров так называемой «Зеленой линии» стоит контингент вооруженных сил ООН по поддержанию мира на Кипре (ВСООНК), мандат которого продлевается из года в год. В целом ООН обстановку на Кипре считает стабильной: местные жители могут свободно переходить «Зеленую линию», пусть и на ограниченное время; в греческой части острова спокойно существуют турецкие общины.

Ключевой вопрос греко-турецкого диалога — объединяться или нет, и если да — то на каких условиях. В 2005 году, к примеру, греки на референдуме отвергли предложенный тогдашним лидером ООН Кофи Аннаном план, который предусматривал создание Объединенной Кипрской Республики, состоящей из двух автономных частей и управляемой президиумом из четырех греков и двоих турок. Несмотря на то что турецкую часть острова предлагалось уменьшить почти на четверть, а греческих беженцев вернуть в места проживания, план был сочтен слишком протурецким.

На севере острова ситуация сложнее. Там соперничают две крупнейшие политические силы: Партия национального единства, созданная еще в октябре 1975 года, выступает за максимальное сближение с Турцией и привлечение турецких капиталов. Ей противостоит левая Республиканская турецкая партия, настаивающая на создании единого государства и поддерживаемая в этом вопросе центристской Демократической партией.

В последние годы отношения двух Кипров были достаточно прохладными: в кресле президента ТРСК сидел представитель ПНЕ Дервиш Эроглу, которого греки считали недоговороспособным. В 2014 году стороны не смогли договориться о разработке месторождений углеводородов на шельфе Северного Кипра, после чего диалог был окончательно свернут.

Переговоры возобновились после того, как на выборах в апреле 2015 года победил независимый кандидат Мустафа Акынджи, известный левыми взглядами и обещавший разрешить проблему с объединением в течение своего президентского срока — то есть за пять лет. Он выступает против чрезмерной опеки со стороны Турции, хотя и не готов портить отношения с Анкарой. Акынджи даже выразил готовность передать грекам пограничный город Варошу, откуда все жители бежали еще в 1974 году. На Греческом Кипре избрание Акынджи восприняли позитивно. Основания для оптимизма дает то, что на посту мэра Лефкоши (турецкой части Никосии) Акынджи отлично сработался с греческими коллегами, а позже, уже в должности вице-премьера и министра туризма, заслужил репутацию активного сторонника дружбы с югом.

Ситуация на Кипре уникальна для Евросоюза: иных расколотых государств в этом объединении нет. Северный Кипр формально входит в ЕС, так как занимает часть территории Кипра, а раскол острова на два государства Евросоюз не признает. К чести европейских институтов следует сказать, что над улаживанием кипрского конфликта они работали долгие годы, предпочитая действовать максимально аккуратно. С другим расколотым государством — Боснией и Герцеговиной — дело обстояло совсем иначе.

Босния и Герцеговина: бумажное государство

В Боснии и Герцеговине, или, как ее принято сокращать в международных документах, БиГ, ситуация радикально отличается от кипрской. Если на острове живут, по сути, два народа, один из которых обитал там тысячелетиями, а второй обосновался несколько столетий назад в результате завоевания, то на территории БиГ изначально проживал единый славянский народ, расколовшийся с течением времени по религиозному признаку: православные сербы, отуреченные босняки и хорваты-католики. В годы гражданской войны 1992-1995 годов сформировался союз хорватов и мусульман, воюющих против привилегированных, с их точки зрения, сербов, и эта конфигурация сохранилась после окончания боевых действий, когда из самой многонациональной республики — бывшей Югославии — образовались Республика Сербская и Мусульмано-Хорватская федерация, а также отдельное образование под международным управлением — округ Брчко.

Начало существованию системы «два в одном» положили Дейтонское соглашение и Парижский договор 1995 года, согласно которым единая Босния была нарезана более-менее по этническим границам. Нарезана грубо и кое-как, поскольку во многих местах сербы, хорваты и мусульмане жили вперемешку. В итоге получились два полунезависимых государства с многочисленными анклавами и эксклавами, ни одно из которых не может существовать нормально. Некогда единый промышленный комплекс Боснии и Герцеговины поделили между собой сербы и хорваты с мусульманами, в итоге горнодобывающие предприятия оказались в одном полугосударстве, а обрабатывающие заводы — в другом. Более того, сербы отрезали всю мусульмано-хорватскую железнодорожную сеть от Дунайского бассейна. «Дейтонской нарезкой» недовольны обе стороны, и до сих пор между Сараево и Баня-Лукой ведутся пограничные споры. Не все благополучно и в самой Мусульмано-Хорватской федерации: хорваты помнят о том, что в годы гражданской войны у них существовало собственное государство — Республика Херцег-Босна, и регулярно предлагают боснякам размежеваться.

На бумаге при этом БиГ выглядит как настоящее государство, со своими органами управления — тройственным президиумом, общим правительством, общей двухпалатной парламентской ассамблеей, где места распределяются по квотам. Но компетенции федеральных органов власти в сущности касаются лишь внешней политики, и то в ограниченном масштабе. Каждое из полугосударств имеет собственную конституцию, своего президента, правительство и парламент, суды, армию и полицию — то есть фактически является полноценной суверенной страной.

При этом в каждой из составных частей федерации хватает недовольных существующим положением дел. По сути, мир в регионе поддерживает лишь скромный контингент миротворцев ЕС да еще свежая память о бессмысленной войне.

Но европейские элиты настаивают на сохранении единого квазигосударства по образцу Кипра, в мечтах видя БиГ демократическим и полиэтническим образованием. Но если кипрские греки и турки сумели по отдельности выстроить работающую модель экономики, то лоскутная Босния и Герцеговина стагнирует, несмотря на колоссальные объемы международной помощи. Каждая из трех крупных этнических общин преследует свои интересы: сербы и хорваты стремятся воссоединиться с единоплеменниками за искусственно прочерченными границами, а босняки-мусульмане пытаются построить умеренную демократию с исламским уклоном.

Косово: страна-матрешка

В расположенном неподалеку самопровозглашенном государстве Косово (признанном на данный момент 108 членами ООН) ситуация еще сложнее и безнадежнее. Мало того, что международный статус отделившегося от Сербии Косово находится под вопросом, в самой республике с момента ее основания тлеет конфликт между сербами (проживающими на севере, в общинах Лепосавич, Звечан и Зубин-Поток и в части общины Косовска-Митровица) и этническим большинством — косовскими албанцами.

К счастью для 70 тысяч косовских сербов, их место проживания граничит с большой Сербией, так что о блокаде речи не идет, — они исправно получают пенсии и пособия по безработице и даже участвуют в общесербских выборах. Попытка президента Косово Хашима Тачи подчинить сербов силой в 2011 году провалилась: на пути силовиков появились баррикады, начались стычки, и разнимать стороны пришлось натовским миротворцам. 15-16 февраля 2012 года косовские сербы провели референдум о выходе областей с сербским большинством из состава Косово. Против высказались лишь 69 человек.

Однако международных последствий этот референдум не имел. Белград, стремящийся в Евросоюз, отказался поддержать требования косовских сербов, надеясь, что этот шаг будет высоко оценен в Брюсселе. Таким образом внутри непризнанного государства образовалось еще более непризнанное. В данном случае декларируемая ЕС приверженность принципу территориальной целостности сыграла дурную шутку: при том что Белград предлагал Приштине признание и даже земельные уступки в обмен на территории, населенные косовскими сербами, а лидеры Косово намекали, что этот вариант их вполне устраивает, сделку в итоге заблокировали в Брюсселе.

Молдавия: разделенная Днестром

Особняком стоит еще один замороженный конфликт — молдавско-приднестровский. В 1992 году боевые действия были остановлены прямым вмешательством России. С тех пор Приднестровье живет под защитой военных из состава Оперативной группы российских войск и миротворцев.

Переговоры об объединении ведутся с 1992 года, но воз и ныне там. Если Молдавия тяготеет к Евросоюзу и уже подписала и ратифицировала договор об ассоциации с ЕС, то Приднестровье ориентируется на Россию: русский является государственным языком, из полумиллиона приднестровцев более 250 тысяч имеют российское гражданство, и их число увеличивается. Проведенный в 2006 году референдум дал 97 процентов голосов за объединение с Россией.

В 2003 году Москва предложила план приднестровско-молдавского урегулирования, получивший название «меморандум Козака» и предусматривавший федерализацию Молдавии. ПМР должна была войти в ее состав и получить там особый статус, что позволило бы ей блокировать не устраивающие ее законы. Молдавия должна была демобилизовать армию и стать нейтральным государством, а Россия обязалась выступить гарантом мирного урегулирования конфликта. Однако буквально накануне подписания соглашения тогдашний президент Владимир Воронин под давлением ЕС и США отказался это делать, аргументировав тем, что на самом деле Россия под видом мирных инициатив пытается обеспечить Приднестровью независимость.

История с «меморандумом Козака» показала, что за двадцать с лишним лет в Приднестровье и Молдавии сформировались кардинально различающиеся экономические и политические системы, собственные политические и экономические элиты, совершенно не заинтересованные во взаимной интеграции и не доверяющие друг другу.

Сейчас мы наблюдаем еще один пример формирования и функционирования альтернативных органов власти на территории существующего государства: ДНР и ЛНР, претендующих на независимость от Украины. У Евросоюза, к помощи которого взывает Киев, рецепт для таких случаев уже выработан опытом Кипра, расколотых государств и квазигосударств — Боснии и Герцеговины, Косово и Молдавии: формальное непризнание разделения при фактическом замораживании конфликта; миротворцы по линии разграничения; постепенное формирование двух раздельных экономических и политических элит. Не факт, что это тот вариант, который понравится Киеву.

Алексей Куприянов

09.08.2015

Источник: Lenta.ru