В советские времена говаривали: «У нас будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется». К несчастью, благородное дело борьбы за мир требовало таких расходов на вооружение, которых Советский Союз просто не выдержал и в конце концов развалился. Однако свято место пусто не бывает. В последнее время тогу главного борца за мир примеривает на себя Китай. Правда, миротворчество здесь имеет свой, китайский уклон.

Лучше всего этот уклон отражает сцена из старинной телепередачи «Куклы». Там Ельцин во время чеченской войны спрашивает у старика-крестьянина:

— Ну что, дед, нужен нам мир?

— Да мир-то нам не нужен, — говорит крестьянин, — зачем он нам, мир-то этот? А вот соток семь еще прирезать бы не мешало…

И хотя китайское слово «пинань», обозначающее мир и покой, совсем не похоже на китайское же «шицзе», обозначающее мир, как планету, но, если выбирать между миротворчеством и прирезыванием семи соток, Китай, без сомнений, выберет семь соток.

Лишним доказательством этому служит история, разворачивающаяся прямо у нас на глазах и грозящая повторением индо-китайской войны 1962 года.

Сто тридцать первое предупреждение и один бульдозер

В этот раз две крупнейших азиатских державы столкнулись из-за маленького королевства Бутан.

Версий происходящего имеется как минимум две. Первая гласит, что в июне этого года на плато Доклам, принадлежащем Бутану, китайские военные снесли бутанские блиндажи, после чего начали строительство здесь своей собственной автодороги. Вторая версия, китайская, утверждает, что никто ничего не сносил. Китайцы мирно строили дорогу на исконно китайском плато Дунлан, как вдруг появились грубые и неженственные индийские солдаты и накостыляли китайцам на их же собственной земле. Деликатные китайцы потребовали, чтобы индийцы покинули их родное китайское плато Дунлан, грубые индийцы заявили, что никуда не уйдут с бутанского плато Доклам.

Вы скажете: если плато бутанское, при чем тут Индия?

Все дело в том, что Бутан — очень маленькая страна. Поэтому, имея под боком такого миролюбивого и дружественного соседа, как Китай, она предусмотрительно застраховалась от слишком уж больших проявлений дружбы и миролюбия с его стороны. Бутан находится под протекторатом Индии, которая обязана защищать его в случае агрессии. Что она и сделала, выпихнув китайских военных со спорной территории.

Любопытно, что оружие при этой воинской операции не использовалось. Китайцы и индийцы сошлись врукопашную — и индийская каларипаятту одолела хваленое китайское ушу. В итоге китайцам побили морду, от чего, надо думать, Брюс Ли сто раз перевернулся в своем гробу.

Позже, однако, по заявлениям китайцев, им все-таки удалось вернуться на оставленные рубежи, но индийские военные так и не отступили. Сейчас, по заявлениям Пекина, на плато по-прежнему находятся индийские военные и — что вызывает особенное негодование китайцев — один бульдозер. На нынешний момент диспозиция такова: китайцы требуют ухода индийцев с плато, угрожая им войной.

В отличие от привычного нам «сто тридцать первого китайского предупреждения» эта угроза для Нью-Дели звучит весьма неприятно. В новейшие времена у Индии уже были вооруженные конфликты с Китаем, наиболее серьезные — в 1962 и 1967 годах. И если в 1967 году конфликт не вышел за рамки боев на границе, то столкновение 1962 года вылилось в полномасштабную войну, которая едва не закончилась для Индии трагически.

Показательно, что одной из причин войны 1962 года также стало строительство китайцами дороги, но тогда — в районе Аксай-Чина, который индийцы считают своим. Другой причиной называют тот факт, что Индия укрыла на своей территории бежавшего из Тибета Далай-Ламу XIV, которого китайцы называют сепаратистом и государственным преступником.

Тогда, в 1962 году, китайцы обвинили Индию в следовании агрессивным традициям английского империализма и потакании империализму американскому, а НОАК вошла на индийскую территорию, разгромила четвертую пехотную дивизию Индии и продвинулась вглубь страны почти на сто километров.

Если бы китайцы продолжили наступление, Индии пришлось бы очень нелегко. Однако китайская авантюра не нашла поддержки у руководства СССР. Международная общественность осудила Китай, а Америка и Британия стали поставлять оружие Индии. Под давлением всех этих факторов китайцы объявили об одностороннем прекращении огня и отступили назад.

Конфликт 1967 года был не таким кровопролитным, и Индии тогда удалось отбиться своими силами. Однако до сих пор у Китая и Индии сохраняются серьезнейшие взаимные претензии — как территориального, так и общеполитического характера.

Прошло пятьдесят лет — и начался новый виток противостояния. Как говаривал в подобных случаях российский премьер Черномырдин, «никогда такого не было, и вот опять».

Все вокруг китайское, все вокруг мое

Китайско-индийские конфликты возникают не на ровном месте, у них имеется своя предыстория. В 1914 году Великобритания и Тибет подписали соглашение, согласно которому была установлена граница между так называемым Внешним Тибетом и Индией, тогда еще британской. Обозначение этой границы вошло в историю как «линия Макмагона». Но когда Тибет вошел в состав коммунистического Китая, КНР эту самую линию Макмагона признавать не захотела.

Вообще говоря, для китайцев это нормально. Китай с огромным трудом признает любые границы, если только он не установил их сам, по своему разумению, как было, например, с корейской границей.

Для этого есть как исторические, так и психологические причины.

Президент Путин не так давно заметил, что границы России не заканчиваются нигде. У нас это прошло по категории шутки, хотя соседним странам она почему-то смешной не показалась.

Однако китайский патриот отличается от русского тем, что в вопросах границ не терпит никаких шуток. Он объяснит вам совершенно серьезно, что у Китая границ не должно быть вообще.

Связано это, в первую очередь, с китайской историей. Три с половиной тысячи лет назад, в эпоху Шан-Инь, Китай уже назывался Тянься, Поднебесная. Управлял этой Поднебесной повелитель-ван, которому китайцы приписывали божественное происхождение. Однако в это же самое время словом «Поднебесная» обозначался не только сам Китай, но и вообще весь обитаемый мир. Как-то само собой произошла подмена понятий и власть китайского вана была перенесена на всю вселенную. Этому способствовали и завоевания тогдашнего Китая. Он подчинял себе мелких правителей окружающих «варварских» земель и те так или иначе входили в орбиту его управления, становились его данниками.

Торговцев, приезжавших в Китай за товарами, сами китайцы считали иностранными послами, которые приехали якобы для того, чтобы засвидетельствовать свою покорность императору. Такие «посольства» тоже считались вассальными, данническими. Таким образом «во власти» Китая оказались даже крупные европейские страны, которые об этом не подозревали ни сном, ни духом.

Продолжалась эта малина до начала XIX века, когда европейские государства недвусмысленно дали понять китайцам, кто тут настоящий хозяин. Китай был сокрушен и в военном, и в политическом смысле. Но в душе китайцы по-прежнему чувствовали себя властителями мира, только временно отставленными от управления злыми и коварными чужеземцами.

Надо сказать, что китаец, даже современный, традиционно испытывает на себе массу всяческих ограничений в отношениях с другими людьми. Есть правила подобающего поведения, есть связи-гуаньси и много чего еще, регламентирующего китайское поведение. Однако эти ограничения касаются только китайцев. Иностранные варвары, они же заморские черти, в эту систему координат не входят. Если речь идет об иностранцах, тут китайцев никто не сдерживает. Отсюда китайская манера приходить в любое место и использовать его, как свое. Китаец везде дома, потому что везде — Поднебесная. Иными словами, все вокруг китайское, все вокруг мое.

Именно поэтому китаец бывает так возмущен, когда ему вдруг указывают на какие-то границы. Ведь известно, что с древнейших времен все принадлежит его стране, а, значит, и лично ему самому. И, раз уж китайцы не могут просто взять и отменить границы и объявить всю планету Китаем, они стараются эти самые границы хотя бы раздвинуть. Отсюда бесконечные территориальные претензии Китая ко всем на свете, претензии, которые невозможно удовлетворить. Удовлетворишь одну — спустя некоторое время возникает новая. В этом смысле китайская внешняя политика похожа на карпа, который не имеет ограничителей: чем больше его кормят, тем быстрее он растет и тем больше требует еды.

Тут надо еще вспомнить о том, что далеко не все страны способны так просто расставаться со своей территорией. Вот Россия, например, легко отдала Китаю два острова на Амуре — от нее не убудет. Понадобится — отдаст еще и еще, лишь бы Китай нас поддерживал на международной арене. А то все остальные наши стратегические партнеры, начиная от Северной Кореи и кончая Науру, почему-то не имеют никакого авторитета.

Другое дело — тот же самый Бутан. У него и так-то территории с гулькин клюв, ему землей разбрасываться не приходится. Вот почему и само королевство, и покровительствующая ему Индия так нервно восприняли китайские попытки немножко расшириться за чужой счет.

Очень жесткий мягкий путь

Как известно, есть разные способы отжать чужую территорию. Один из любимейших в Китае — так называемая картографическая агрессия. Смысл этого метода в том, что на китайских картах границы обозначены вовсе не там, где они проходят согласно международным договорам. Неустановленные границы становятся здесь установленными, спорные территории — китайскими, и все в таком роде. Китайцы ухитряются обозначать свои границы даже на море, что не принято в международной практике. Традиционно, если речь не идет о внутренних морях, море принадлежит всем, а у стран, с которыми море соприкасается, есть только узкая полоса территориальных вод шириной в 12 морских миль. Но Китай, если уж соприкасается с морем, считает его своим почти по всей площади.

Казалось бы, какая разница, что там рисует Китай на своих внутренних картах? Есть ведь международные соглашения. Однако китайское представление о себе важнее всяких там договоров — такова уж национальная психология. И если на карте Китай захватил часть вашей территории, то это верный сигнал, что рано или поздно он потребует эту территорию и в реальности. Произойдет это, когда, по мнению китайцев, наступит подходящий момент, а наступить он может в самое неудобное для вас время.

Как уже говорилось, едва только перед китайцем ставят границу, он стремится эту границу стереть или хотя бы отодвинуть. Самый понятный способ для этого — просто войти на чужую территорию и начать там чего-нибудь эдакое строить или хотя бы выпасать свой скот. После того, как атакованное государство попытается отстоять свою целостность, китайцы поднимают крик, говоря, что это враг зашел на китайскую землю, которую они теперь вынуждены защищать, проливая драгоценную китайскую кровь. И пусть теперь уже противник доказывает, что он не агрессор.

Миролюбие китайское сродни советскому и российскому — оно тоже имеет гибридные формы. Часто на освоение чужих земель идут простые рыбаки, скотоводы, земледельцы и прочие мирные тракторы с вертикальным взлетом, которые эту самую землю/воду пахали испокон веку, пока не пришли злые заморские черти и не прижали бедных китайцев.

Это все не значит, конечно, что китайцы не способны к компромиссу в территориальных вопросах. Они способны, только компромисс этот выглядит, как описано у Довлатова в книге «Соло на ундервуде»: «Мой компромисс таков. Меттер приползает на коленях из Джерси-Сити. Моет в редакции полы. Выносит мусор. Бегает за кофе. Тогда я его, может быть, и прощу».

Словом, все становятся перед Китаем на колени и выполняют каждую его прихоть. На такой компромисс китайцы согласны.

Еще при относительно мягком и либеральном Ху Цзиньтао было заявлено, что Китай ответственен за все, что происходит в мире. Слова эти следует понимать так: судьбы мира должна решать Китайская Народная Республика. Идею эту можно было бы назвать мессианской, если не знать, что это привычное китайское умонастроение, которое они просто прятали до поры до времени. Сейчас китаец вошел в силу, и то, что у него на уме, потихоньку вылезает на язык. И даже не потихоньку, а вполне внятно и громко.

Только, пожалуйста, не надо удивляться китайскому размаху. В официальных китайских газетах, объясняя, почему соревнование выиграл иностранец, а не китаец, часто пишут, что иностранцы просто ближе к обезьянам. Разве можно доверить обезьянам судьбы мира?

Другое дело, что цели можно достигнуть и не военным путем. Мягкая сила была опробована в Китае значительно раньше, чем это выражение ввел в обиход президент Путин. Мягкий путь — это хуацяо, китайские эмигранты. Сколько бы китаец ни прожил за границей, и он сам, и дети его, и внуки будут китайцами. Родиной их будет считаться не нынешнее место жительства, а Китай, любить они будут в первую очередь именно Китай, действовать будут тоже в его интересах.

Средний китаец подобен газу — он стремится заполнить собой весь имеющийся объем. Метод его проникновения в другие страны подобен смешению чернил с водой: если капнуть китайцем в постороннюю среду, он будет растворяться в ней постепенно, смешиваться с ней и обращать все в привычный для себя цвет. Вот почему китайцы везде стараются образовать свои чайна-тауны или как минимум, направить ситуацию в удобное им русло. Учитывая их мягкие манеры и дипломатические способности в сочетании с беспринципностью и искусством громко скандалить, цели своей они достигают обычно довольно легко.

Другая разновидность мягкого пути — экономическое «сотрудничество». Форм тут множество, начиная от браконьерства и полулегальных земледельческих коммун на российской территории до вполне официальной «аренды» огромных пространств иностранной земли, как это случилось, например, с Байкалом. И не важно, будут ли Байкал разливать по бутылкам, или отведут в Китай сразу по трубопроводу — с Байкалом нам придется попрощаться. Учитывая традиционно хищнический подход китайцев к природным ресурсам, их мирный приход может оказаться страшнее военного.

Прогулки спецназа по тылам

Любая граница с Китаем существует только до тех пор, пока китайцы считают, что мир выгоднее войны. В тот момент, когда они решат, что можно, не особенно рискуя, границу отодвинуть или даже вовсе ее уничтожить, они это сделают.

Конечно, знатоки Китая скажут, что китайцы всегда были неважными вояками и побеждали обычно только других китайцев. Но, во-первых, что было, то прошло, а новейшая история говорит, что и китайцы способны проводить вполне успешные войсковые операции. Во-вторых, нынешняя война — война высокотехнологичная. Люди не идут друг на друга в штыковую атаку, личной храбрости от человека требуется меньше, чем когда-то.

И это не говоря о том, что современная китайская армия более профессиональна, чем, например, российская. У нас в армию загоняют насильно, в Китае — отбирают по конкурсу. Для паренька из деревни армия — часто единственный шанс состояться в жизни. Поэтому средний китайский солдат сейчас мотивирован гораздо сильнее, чем его давний предок.

А спецназ китайский и вообще считается чуть ли не лучшим в мире. Не многие знают, но рейды китайских разведчиков и диверсантов по российским тылам — дело обычное. На наше счастье, китайские спецназовцы выполняют пока лишь учебные задачи, никакого видимого ущерба не наносят, но поймать их не могут, да, видимо, и не очень-то ловят. Что такое гульба китайского спецназа по российской земле, если сравнивать ее с поддержкой Китаем России, например, в ООН? Правда, за поддержку эту всякий раз приходится платить высокую цену, но, как говорят наши политики на понятном им дипломатическом языке, понты дороже.

Своего не отдадим, чужого — тем более

Нынешний председатель КНР Си Цзиньпин имеет закалку человека из спецслужб. Настроен он, надо сказать, куда решительнее своего предшественника Ху Цзиньтао — это касается и внешней политики.

Мы все еще помним высказывание Мао Цзэдуна: «Китай — это мудрая обезьяна, которая с горы следит за битвой двух тигров». Вопрос: готова ли вчерашняя обезьяна стать тигром, сойти с горы и сама вступить в бой?

Только что в Китае отпраздновали 90-летие Национально-освободительной армии Китая. Празднование прошло по-деловому, войска, как и сам председатель Си, шли в походной форме. Пекин уже позволяет себе не тратить второй в мире военный бюджет на то, чтобы пускать пыль в глаза. Он просто демонстрирует то, что есть у него на вооружении, будь то «убийца авианосцев» — противокорабельная баллистическая ракета Дунфэн-21D, - или новая межконтинентальная баллистическая ракета Дунфэн-31AG.

Конечно, пока США лидируют по части вооружений, слишком уж серьезных военных шагов от Китая ждать не приходится. И нынешняя ситуация на плато Доклам, скорее всего, не вызовет большой индийско-китайской войны. Наши Сахалин, Приморье и Забайкалье, которые китайцы считают исторически своими, тоже пока не переменят гражданства. Но это пока. А что будет, скажем, лет через десять-пятнадцать?

На параде, посвященном девяностолетию китайской армии, Си Цзинпин уже заявил, что Китай является архитектором мира и гарантом международного порядка. Вот так. Не больше и не меньше.

А для тех, кто не понял, он добавил, что ни при каких условиях китайцы не отдадут своей земли.

Но мы-то знаем, что и весь мир, и Китай с давних пор зовутся Поднебесной. Следовательно, вся земля в мире, в конечном итоге, китайская. А эту землю, как уже было сказано, Китай не отдаст никому.

Алексей Винокуров

08.08.2017

Источник: МИА «Фергана»

Китай и Индия на грани войны. Два члена БРИКС и ШОС вошли в резкое противостояние, США потирают руки...

Уходя в свое время из Южной Азии, европейские колонизаторы постарались таким образом нарезать рубежи, чтобы надолго столкнуть лбами страны региона. Отношения между Индией и Китаем с тех пор теплыми не назовешь. А сливки с этого конфликта снимают Соединенные Штаты.

Когда-то Лондон разделил свои колонии на Индостане и вокруг него на две большие части – собственно индийскую и мусульманскую, при этом весьма расплывчато и без учета местных традиций установив границы между ними самими и их ближайшими соседями. Индия оказалась соединена со своими восточными штатами, не имеющими выхода к морю, узеньким коридором Силигури между территорией Непала, Бангладеш и Бутана. А значительная часть кордона с Пакистаном и почти вся граница с Китаем у нее стала спорной территорией. Более того, так и не установлена до конца «линия разделения» между КНР и Бутаном – самым близким и верным союзником Индии в регионе. Сегодня же клубок бутано-китайских противоречий крайне обострился и вполне может вылиться в военный конфликт.

Дело в том, что еще в 1890 году британский протекторат Сикким (с 1975 года – индийский штат) и Тибет (с 1950 года – часть Китая) заключили договор, согласно которому пограничное плато Доклам является частью Тибета (и теперь, по мнению властей КНР, «по наследству» должно достаться Пекину). Однако Индия с Бутаном признавать данный документ, имеющий достаточно косвенное отношение к современности, отказываются. Бутан считает данную территорию своей, а Индия его претензии поддерживает. Переговоры между Пекином и Тхимпху длились годами, но ни к какому результату так и не привели. Единственное, до чего договорились КНР и Бутан – решать проблему мирным путем и не вести в спорном регионе военного строительства. Эти тезисы были официально закреплены в соглашениях 1988 и 1998 годов.

Доклам непосредственно прилегает к Тибету, на территории которого у китайских властей – немало проблем. Поэтому желание развивать военную инфраструктуру со стороны Пекина – понятно. Но у проблемы – двойное дно.

Как уже говорилось выше, практически вся граница КНР и Индии – спорная. Значительная часть ее приходится именно на «восточные штаты», где Пекин претендует на часть региона Аруначал-Прадеш. И в случае потенциального обострения на этом участке, Китай, имея военные дороги на плато Доклам, сможет быстро перебросить войска на расстояние немногим больше ста километров от пресловутого «коридора Силигури». Понятно, индийцы опасаются, что потенциальный бросок китайской армии может создать «мешок» вокруг сразу восьми индийских штатов и позволит Пекину диктовать свои условии при переделе границ в регионе.

А как раз строительством военной дороги на плато Доклам в сторону Бутана (и, соответственно, коридора Силигури) китайские инженеры попытались заняться в июне текущего года. Индия отреагировала на происходящее тут же.

На Доклам вошли индийские военные (на Нью-Дели, согласно двусторонним договоренностям, возложена ответственность по обороне и внешнеполитической поддержке Бутана), которые оттеснили со спорного участка китайских военных инженеров. Обе стороны конфликта мгновенно начали подтягивать к плато части своих вооруженных сил.

Несколько сот военных оказались сконцентрированы непосредственно на Докламе («на расстоянии вытянутой руки» друг от друга), еще несколько тысяч индийских и китайских солдат и офицеров стоят на подступах к спорному высокогорному участку.

А высокопоставленные военные и дипломаты, журналисты обеих стран принялись обмениваться резкими заявлениями.

Китайское издание «Хуаньцю шибао», являющееся одним из рупоров Компартии КНР, опубликовало статью под называнием «Дели не вынес уроков из войны 1962 года» (в ходе пограничного конфликта за Аксай-Чин и Аруначал-Прадеш 55 лет назад КНР нанесла серьезное поражение Индии – С.К.).

Весьма жесток в своих заявлениях был пресс-секретарь Минобороны КНР У Цянь:

«Я хотел бы напомнить Индии: не играйте с огнем и не принимайте решения на основе фантазий. Вся история Народно-освободительной армии Китая говорит об одном: наша армия защитит суверенитет и территориальную целостность страны. Скорее гора сдвинется с места, чем наша армия отступит».

Намек, адресованный судя по всему и Индии, прозвучал из уст самого председателя КНР Си Цзиньпина:

«Никто не должен думать, что мы проглотим горькую пилюлю нанесения ущерба нашему суверенитету, безопасности или интересам развития».

Ну и вовсе уж откровенен был глава Центра международного сотрудничества по вопросам безопасности Минобороны КНР старший полковник Чжоу Бо. Участвуя в дискуссии на телеканале CGTN, он сказал оппонирующему ему представителю Индии: «Вы на территории Китая, и, если вы не хотите войны, вы должны уйти с нашей территории».

Министр иностранных дел Индии Сушма Сварадж назвал происходящее вызовом безопасности его страны и потребовал от КНР отвести свои войска с плато. «В то время как Китай заявлял, что Индия должна отвести свои войска от Доклама, чтобы можно было начать переговоры, мы говорим, что для проведения переговоров обе стороны должны отвести войска (...). Если Китай в одностороннем порядке изменяет статус-кво в районе, где соединяются эти три границы, то это - прямой вызов нашей безопасности», – отреагировал он.

Материалы, содержащие осуждение милитаризации Китаем пограничной зоны, вышли в ведущих СМИ Индии. Кроме того, индийские журналисты развернули информационную кампанию, осуждающую экономическую политику КНР в Пакистане.

На фоне обострения отношений Нью-Дели с Пекином резко активизировались западные страны. Военно-морские силы Индии, США и Японии принялись проводить совместные маневры в Бенгальском заливе в рамках учений «Малабар».

В них участвует сразу три авианосца, а в New York Times произошла «утечка информации» (явно умышленная) относительно того, что маневры «должны оказать влияние на Китай».

31 июля «Forbes» сообщил о том, что Индия и Япония интенсифицировали усилия по противостоянию китайскому проекту «Шелковый путь», создавая ему альтернативу – проект AAGC, в рамках которого Токио и Нью-Дели планируют активизировать связи с другими азиатскими странами, Океанией и Африкой. Западные журналисты весьма красноречиво подчеркивают «антикитайскую» направленность AAGC – и это все на фоне обострения на плато Доклам...

В общем, Запад практически даже не скрывает, что подливает масла в разгорающийся огонь противостояния между Индией и КНР. Причем Нью-Дели явно обещают поддержку, а Китай – «дергают за усы». И такая политика может привести к непредсказуемым последствиям. Китай и Индия являются обладателями армий, входящих в десятку мощнейших на планете и располагающих новейшими видами вооружений. У обеих сторон есть внушительный ядерный арсенал...

Для кого конфликт может стать настоящей проблемой, так это для России: обе его стороны являются важнейшими ее экономическими, военными и политическими партнерами, в том числе партнерами по БРИКС и ШОС.

Помимо того, что Москва не сможет занять в конфликте ничью сторону (что может вызвать «обиду» и у Пекина, и у Нью-Дели), так он еще и может привести к развалу международных объединений, в которых Россия играет ведущую роль.

Дипломатическое противодействие провокациям со стороны Запада в индо-бутано-китайском конфликте может стать сегодня одним из основных тактических направлений российской внешней политики. А самым приемлемым вариантом прекращения противостояния могло бы стать закрепление существующего статус-кво в регионе (признание за государствами Южной Азии контролируемых ими фактически территорий), сопряженного с созданием демилитаризованных участков.

Соединенные Штаты, находящиеся от места потенциального конфликта за много тысяч километров, конечно, чувствуют себя в полной безопасности, а потому их позиция совершенно безответственна.

Святослав Князев

04.08.2017

Источник: stoletie.ru

США толкают Китай и Индию в ловушку большой войны друг с другом

В конце июня 2017 года возросла военно-политическая напряженность на границе Индии и Китая в Тибете. В районе перевала Дока-Ла с обеих сторон произошли вооруженные провокации. Пограничные силы Индии и Китая заняли друг против друга оборонительные позиции и в районе индийского штата Сикким. В 1962 году в этом районе произошел вооруженный пограничный конфликт. Спустя полвека после этой первой пограничной войны два государства все еще оспаривают свою высокогорную границу. Китай оценивает протяженность спорной границы с Индией примерно в 2 тыс км, Индия — в 3,5 тыс км. Китай урегулировал пограничные споры почти со всеми своими соседями, но только не с Индией.

В начале июля 2017 года Индия, США и Япония провели совместные учения своих флотов в Индийском океане на подступах к стратегическому для снабжения Китая Малаккскому проливу в районе принадлежащих Индии островных архипелагов Андаман и Никобар. Эти острова простирается на 470 миль к северо-западу от Малаккского пролива — ключевой точки, соединяющей Южно-Китайское море с Индийским океаном. В данном случае американцы и японцы присоединились к ежегодным индийским военно-морским учениям в Индийском океане. Регулярные с 1992 года индийские военно-морские учения под кодовым названием «Малабар» долгое время служили критерием непростых отношений Индии с Китаем, побуждая дипломатов и экспертов в зависимости от обстоятельств либо к недоуменному пожатию плечами, либо к взрыву осуждения.

Отмечено, что в предшествующие недели перед учениями произошел всплеск китайской военно-морской активности в Южно-Китайском море с противоположной восточной стороны от Малаккского пролива. Одновременно китайское посольство в Нью-Дели предприняло необычный шаг, когда предупредило проживающих в Индии граждан КНР о том, чтобы они были особенно осторожными в следующем месяце. Десять лет назад Китай протестовал против совместных военно-морских учений США, Индии, Японии и Австралии. Теперь китайское англоязычное издание China Daily прокомментировало событие в том смысле, что военное сотрудничество Индии, США и Японии использовано для оказания демонстративного давления на китайские линии поставок сырья. На индийских военно-морских учениях был задействован во всей своей красе американский суперавианосец «Нимитц» со своей эскортной группой и новейший японский вертолетоносец «Идзумо» — вступил в строй в марте 2015 года.

С индийской стороны, разумеется, в учениях участвовал флагман индийского флота — единственный индийский авианосец «Викрамадитья», перестроенный бывший советский авианесущий крейсер «Адмирал Горшков».

Кроме того, сухопутная военная мощь Индии была продемонстрирована миру и его региональным противникам — Пакистану и КНР во время празднования 68-й годовщины республики в Раджпате в Нью-Дели 26 января 2017 года. Аналогичным образом китайцы в Чжужихэ во Внутренней Монголии показали свои сухопутные силы, ракетные войска и авиацию на параде 30 июля 2017 года в честь 90-летию Народно-освободительной армии Китая (НОАК).

Всплеск подобной военной активности по линии противостояния Индии и КНР побудил американских экспертов предаться мечтам о предстоящей большой войне между этими двумя азиатскими супергосударствами. Перспектива войны в Южной Азии с участием двух ведущих ядерных держав с общим населением в 2,6 миллиарда человек явно завораживает их. Отметим при этом, что Китай имеет около 240 ядерных боезарядов, Индия — 80−100.

Однако военные планировщики с обеих сторон считают, что следующий военный конфликт между Индией и Китаем будет «ограниченным по масштабам и коротким по времени, а не затяжной крупномасштабной военной кампанией для принуждения силой». Предполагают, что война между двумя странами останется неядерной и, в отличие от войны 1962 года, будет связана с крупными воздушными операциями авиации с обеих сторон и атаками на индийские объекты китайскими баллистическими ракетами средней дальности. Китай имеет на вооружении около двух тысяч баллистических ракет среднего радиуса действия DF-11, DF-15 и DF-21. Т. е. китайские баллистические ракеты обещают падать на Индию дождем, а столица индийского государства — Нью-Дели находится всего в 350 км от тибетской границы с Китаем. Китайские ракетные подразделения, размещенные в Синьцзяне и на Тибете, могут безнаказанно поражать цели в северной половине Индии. Индия же не имеет ни противоракетной обороны, ни комбинированных воздушных и космических средств, необходимых для определения местоположения и уничтожения вражеских ракетных пусковых установок, а собственные баллистические ракеты Индии оснащены лишь для ядерной войны.

Между тем, сухопутный военный театр возможной индийско-китайской войны находится в высокогорном Тибете в местах с наименее развитой транспортной инфраструктурой, что затрудняет использование имеющихся крупных соединений механизированных войск. Единственно небольшие группы танков и БТР можно использовать в некоторых частях провинций Ладакх и Сикким. Тем не менее, Народно-освободительная армия Китая имеет достаточно быстрый доступ к фронту в Тибете благодаря построенным автомагистралям и высокоскоростным железным дорогам. С индийской стороны ничего этого нет. Но китайские атаки можно легко остановить действиями индийской артиллерии, так как направления возможных наступлений через долины и горные перевалы всем хорошо известны. Несмотря на огромные размеры обеих армий — 1,2 млн у Индии и 2,2 млн для КНР сухопутная борьба здесь, вероятно, быстро придет в позиционный тупик.

После войны в 1962 году ЦРУ «официально» опасалось, что Китай может напасть на Индию в обход через Непал или Мьянму (Бирму). Это побудило индийцев посмотреть пристальней на свой южный фланг. Отчасти негативная конфигурация здесь была ликвидирована после краха Восточного Пакистана и создание независимой Бангладеш. Однако в последние два десятилетия из-за роста китайских ВМС индийские лидеры вынуждены были вновь перенести центр своего внимания к безопасности страны с севера (Тибет) и запада (Пакистан) на юго-восточное побережье Индии, где сосредоточена значительная часть портовой инфраструктуры и энергетики страны. Фактически, Индию принудили защищать свой южный фланг на море. В подобных обстоятельства, полагают эксперты, нынешние индийские военно-морские учения «Малабар» подсказывают решение, чтобы выйти из возможного военного стратегического тупика в Тибете и избежать ударов китайскими баллистическими ракетами по индийской территории. Для этого войну между КНР и Индией следует перенести на море. И это станет решающим фактором в конфликте между двумя странами. Ведь Индия своим полуостровом в буквальном смысле нависает над стратегическими транспортными морскими коммуникациями Китая. Между тем, известно, что к 2020 году Китай собирается завершить формирование своего стратегического запаса нефти, который позволит при блокаде предотвратить общенациональную нехватку топлива на срок до семидесяти семи дней. Т. е. для победы в войне над Индией у КНР есть на все про все около трех месяцев. После этого срока Пекин должен будет стремиться к прекращению войны.

Война между Индией и Китаем, пророчествуют американские эксперты, могла бы стать жестокой и короткой по времени, но с далеко идущими последствиями для мировой экономики и политики. После нее один из двух кандидатов на роль главной производственной мастерской мира должен был бы отступить на второй план. Разумеется, в недостаточно отчетливо артикулированных мечтах американских экспертов проигравшей стороной обязательно должен стать Китай.

7 августа 2017 года во влиятельном американском издании Foreign Policy была опубликована статья Джеймса Холмса под провоцирующим названием: «Кто победит в великой китайско-индийской морской войне 2020 года?». Пока две сухопутные армии смотрят друг на друга на неудобном для современной войны высокогорном театре военных действий в Гималаях, пророчествует автор этой статьи, настоящий конфликт между двумя поднимающимися державами может вспыхнуть на море. Разумеется, китайско-индийская морская война сейчас кажется невероятной, пишет автор, но так обычно оценивают перспективу большинства войн, прежде чем они произойдут. Кроме того, военный конфликт на море между Китаем и Индией может произойти независимо от событий на суше.

Китай рассматривает Южно-Китайское море в качестве зоны своего «бесспорного» суверенитета. В подобном же духе Индия моделирует свою внешнюю политику и стратегию по отношению к Индийскому океану, рассматривая его в качестве зоны своего исключительного национального интереса. Китай осознает слабость своих позиций на этом отрезке своих торговых путей, поэтому он продвигает в обход свою инициативу «Один пояс, один путь», направленную на создание инфраструктуры и содействие экономическому развитию вдоль исторических торговых путей в Евразии. Отчасти «Один пояс, один путь» в значительной степени призван компенсировать неустойчивое положение Китая на морских торговых путях в Индийском океане.

Одновременно Китай пытается проникнуть в Индийский океан и создать на его берегах свои опорные пункты. В начале июля этого года китайские СМИ сообщили о том, что КНР открывает свою военно-морскую базу в Джибути у Африканского Рога. 11 июля китайское информационное агентство Xinhua сообщило, что военные корабли КНР уже отправились в эту страну. Совсем недавно Пекин договорился о 99-летней аренде морского порта Хамбантота в Шри-Ланке, т. е. в недружественном подбрюшье Индии. В Пакистане на условии аренды на 43 года КНР строит порт Гвадар. Участие Пакистана в возможной войне на стороне Китая может усложнить задачу для индийских ВМС. Кроме того, китайцы используют еще и лизинговую базу на Мальдивах. А еще они обзавелись радарной станцией на острове Коко в Мьянме, которая может действовать в качестве системы раннего предупреждения. Действия Китая в отношении прибрежных государств в Южной Азии выглядят подозрительными для индийцев. Они расценивают подобную активность, как попытку построить цепь китайских морских портов с перспективой превращения их в сеть китайских военно-морских баз на традиционных для индийского флота пространствах. Недавнее посещение китайскими военными кораблями вод Балтики означает, что Китай демонстрирует и там свой флаг, свою способность осуществлять свое военно-морское присутствие в «дальних морях».

Если Наполеон говорил, что дело на войне решают «большие батальоны», то его современник британский адмирал Горацио Нельсон полагал, что залогом победы на море при всех прочих условиях является «число», т. е. количество боевых кораблей. В настоящее время численное преимущество явно на стороне китайского флота НОАК. Соотношение по атакующим подводным лодкам выглядит как 4 к 1 в пользу КНР. По надводным кораблям (эсминцам УРО, фрегатам, корветам и пр.) — соотношение 3 к 1. Но простым преимуществом в количестве кораблей не гарантируется победа. Победа достигается целым рядом других факторов, включая опыт, правильную стратегию, обученность личного состава и т. д.

Китайско-индийское военно-морское соревнование или гонка морских вооружений — это нечто новое в истории Азии, что делает этот процесс трудным для прогнозирования. Ни современная Индия, ни современный Китай не имеют в новейшее время опыта участия в морских войнах с использованием крупных военно-морских соединений. Индийские правители запретили морские путешествия еще в XIV веке. Китайская династия Мин отказалась от военно-морского флота после серии впечатляющих морских походов в Юго-Восточную и Южную Азию. В 1895 году только что построенный сановником Ли Хунчжаном китайский броненосный флот был в паре сражений уничтожен и захвачен японцами.

Считается, что современные индийские моряки превосходят своим мореходным опытом своих китайских противников, а индийские военные морские экипажи лучше обучены. Индийский военно-морской флот самый занятый практическими плаваниями и военно-морскими учениями флот в мире, наряду с американским. Индийский военно-морской флот все 70 лет независимости поддерживал свое регулярное присутствие в водах Индийского океана. Он сыграл определенную роль в войне за независимость Бангладеш в 1971 году. И, наоборот, до недавнего времени китайский флот НОАК зачастую простаивал в портах на своих базах. Однако в настоящее время он все чаще пребывает в открытом море. Поэтому соотношение в опыте в пользу индийцев остается не таким очевидным.

Однако общая геостратегическая ситуация явно находится на стороне Индии. Индийский военно-морской флот в случае конфликта с Китаем располагается вблизи вероятных проблемных мест, в то время как китайский флот в случае наступления в Индийском океане должен будет действовать в удалении от своих баз. В этом случае мощные индийские военно-воздушные силы станут дополнительным гарантом индийской военно-морской мощи. Сейчас Индия имеет две зарубежные базы радиоэлектронной разведки в Индийском океане: одну на Мадагаскаре, другую на острове Маврикий. Обе базы обеспечивают индийские вооруженные силы информацией о ситуации в Индийском океане к востоку от африканского побережья. Кроме того, Индия имеет военно-морскую базу на Сейшельских островах. Индия имеет право на швартовку военных кораблей в порту Маскат в Омане, что позволяет индийским ВМС поддерживать присутствие в районе Персидского залива и на подступах к Аденскому заливу и Красному морю. Разумеется, Индия наблюдает за всеми морскими поставками нефти с Ближнего Востока, включая те, что идут не через Суэцкий канал, а в обход африканского материка.

В целом, общая военно-стратегическая ситуация для военно-морского флота КНР напоминает то, что испытывал российский императорский Тихоокеанский флот в начале ХХ века. Ограниченный противником доступ на морской театр военных действий привел русский флот к катастрофе Цусимы. Аналогичным образом современному китайскому военному флоту закрыт выход и на тихоокеанские просторы, и выход в Индийский океан. Цепь островов вдоль береговой линии материкового Китая контролируется США и их союзниками. Еще в 1987 году отец-основатель современного военно-морского флота КНР адмирал Лю Хуацин сравнил эту цепочку островов с «железной цепью», запрещающей доступ Китая к западной части Тихого океана. Кроме того, в отношении этой «железной цепи» островов китайский ВМФ невольно вынужден занимать оборонительную конфигурацию, поскольку с нее исходит военная угроза материковому Китаю. И еще вход в Индийский океан через Малаккский пролив закрывает Индия своим военным присутствием на Андаманских и Никобарских островах. Эта цепочка островов с их индийскими военными базами становится препятствием для китайского военно-морского проникновения с востока на запад в Индийский океан. Доступ к Индийскому океану имеет стратегическое значение для КНР. Китай является импортером энергоносителей, большая часть которых поступает по морю из Персидского залива на восток через Малаккский пролив в Южно-Китайское море. Поэтому у Индии имеется собственная достаточно простая стратегия борьбы по созданию «ограниченного доступа» для китайцев в Индийский океан.

Чтобы победить в морской войне и взять под контроль свои морские коммуникации из Персидского залива через Индийский океан, Китай должен будет занять позицию стратегического наступления в отношении индийского военно-морского флота. Сейчас на стороне Китая есть очевидное численное преимущество. Но значительное численное превосходство на бумаге флота КНР не должно вводить всех в заблуждение. Китай не может направить все свои военно-морские силы против Индии. Поэтому борьба даже с численно уступающим индийским военно-морским флотом имеет для китайского флота сомнительный исход. Союзником Индии является сама география театра военных действий, качество ее флота и боевой авиации. На стороне Индии и столь значимые ее «партнеры», такие как Соединенные Штаты и Япония.

И хотя Индия в 2015 году обогнала КНР по размеру экономического роста, ее ВВП в пять раз уступает китайскому. Соответственно, военные расходы Индии, в том числе, и на ее военно-морской флот меньше, чем у китайцев. Индия тратит на военные расходы 2,47% от ВВП (2016). КНР — 1,9% от ВВП (2016). По военным расходам Индия уступает КНР в четыре раза: $ 51,3 млрд против $ 214,8 млрд. Но по ним Индия, например, уже опередила свою бывшую метрополию — Великобританию, а также такую великую европейскую военную державу, как Франция.

Общее соотношение военно-морских сил двух стран относится, как три к одному в пользу Китая. Однако имеющихся военно-морских сил Индии достаточно для того, чтобы организовать морскую блокаду Китая на дальних подступах в Индийском океане. И это то, чего опасаются китайцы. В случае войны они должны будут уничтожить индийский флот. Достаточно ли у них для этого сил?

Индия занимает 5-е место в мире по количеству и тоннажу боевых кораблей в составе ВМС после США, Китая, России и Великобритании. Сейчас Индия имеет в строю один авианосец советской постройки и российской перестройки — «Викрамадитью» (бывш. «Адмирал Горшков»). Второй индийский авианосец «Вираат» (бывш. британский «Гермес») был выведен из состава флота в марте 2017 года. На его замену в 2018 году будет введен в строй новый авианосец «Викрант» — индийское развитие типа советских авианесущих крейсеров. Ожидается, что индийский суперавианосец «Вишал» с ядерной энергетической установкой войдет в строй индийского флота только в 2025 году. В множественном числе одни индийские авианосцы скоро будут способны закрыть доступ китайцам в Индийский океан.

На подходе у индийцев четыре ПЛАРБ типа «Арихант» (6 тыс тонн водоизмещения). Головной корабль серии в 2016 году вступил в строй. На вооружении этого ПЛАРБ состоит 12 баллистических ракет K-15 Sagarika среднего радиуса действия (от 750 до 1900 км в разной боевой нагрузке).

В строю индийских ВМС и атакующая АПЛ «Чакра» — это российская атомная подводная лодка К-152 «Нерпа» (типа 971 «Щука-Б»), которая в 2012 году была сдана в лизинг ВМС Индии сроком на 10 лет. Сейчас «Чакра» использовалась для подготовки экипажей атомного подплава Индии.

Кроме того, в составе индийских ВМС находится 12 дизельных подводных лодок — это четверка добротных дизель-электрических подводных лодок типа 209 (1500 тонн) немецкой постройки (1986—1994 годов) и восемь дизель-электрических подводных лодок типа «Синдугош» — 877ЭКМ «Варшавянка» (2300 тонн) российской постройки (1986—2000 годов). Все индийские «Варшавянки» модернизированы до проекта 8773 — из них большинство в Северодвинске на предприятии «Звездочка». С 2017 года индийские «Варшавянки» будут заменяться шестью дизель-электрическими субмаринами типа «Калвари» индийской постройки.

Из надводного флота в строю индийских ВМС состоит 11 эсминцев:

— три эсминца типа «Дели» индийской постройки (6,7 тыс) 1992—1996 годов постройки;

— три эсминца типа «Колката» индийской постройки (7,5 тыс тонн) 2006—2010 годов постройки.

— пять эсминцев типа «Раджпут» проекта 61МЭ советской 1980—1987 годов постройки (4,9 тыс).

13 фрегатов:

— три типа «Шивалик» индийской постройки (6,2 тыс) 2001—2012 годов;

— шесть типа «Талвар» (4 тыс) проекта 11 356 российской постройки 2000—2013 годов;

— три типа «Брахмапутра» (3,8 тыс) индийской постройки 2000—2005 годов;

— один типа Годавари (3,8 тыс) индийской постройки 1988 года.

23 корвета пяти типов: «Камори», «Кора», «Кукри», «Абхай» и «Виир».

Что касается Военно-морского флота Народно-освободительной армии, то по количеству кораблей и тоннажу он числится вторым в мире после США.

В настоящее время Китай имеет в строю своего ВМФ один авианосец «Ляонин» водоизмещением в 67,5 тыс тонн (типа «Адмирал Кузнецов»). Перестроенный на китайской верфи «Ляонин» вошел в строй в 2012 году и используется китайцами как базовый корабль для создания авианосной морской авиации. Следующий авианосец «Шандунг» в 70 тыс тонн находится в постройке с ориентировочной датой ввода в строй в 2020 году. В плане у китайцев присутствует и один авианосец в 110 тыс тонн. Последний обещает стать настоящим ударным авианосцем с атомным движителем на борту.

Китай имеет в строю десять атомных субмарин: четыре ПЛАРБ типа 094 и шесть атакующих АПЛ типа 093. На подходе новые АПЛ типа 095 в 20 тыс тонн водоизмещения — настоящие океанские подводные суда.

Кроме того, в составе флота числится 60 дизель-электрических подводных лодок: 17 типа 035 «Минг» 1990—2000 годов китайской постройки; 12 типа «Варшавянка» 1994—2005 годов российской постройки; 13 типа 039 «Сонг» 1998—2006 годов китайской постройки; 18 типа 039А «Юан», строятся в Китае с 2006 годов.

Надводный военный флота Китая насчитывает:

— 36 единиц эсминцев: 13 типа 052D, 2 типа 051С, 6 типа 052С, 2 типа 052D, 4 типа «Современный», 1 типа 051B, 2 типа 052, 6 типа 051;

— 47 единиц фрегатов: 25 типа 054А, 10 типа 053H3, 6 типа 053 и 6 053H;

— 35 единиц корветов — все типа 056 с его вариациями.

Кроме того, очень солидно выглядит китайский амфибийный флот. От этого на Тайване не должны спать спокойно. В его составе 66 амфибийных судов от 800 до 25 тыс тонн водоизмещением.

Таким образом, Китай имеет очевидные преимущества над Индией с точки зрения численного превосходства своего флота, превосходства в собственном судостроении и, самое главное, в величине военного бюджета. По-простому, Китай имеет больше денег, больше верфей, чтобы строить больше кораблей. Индия, в свою очередь, стабильно улучшает свои ВМС. Избранная ей стратегия совершенства собственного военно-морского судостроения в конечном итоге предопределит облик индийского флота на следующие 40 лет.

Так, например, индийские подводные силы уступают китайским числом, но считаются более качественными. Индийские лодки менее шумные в сравнении с китайскими. Это связано с доступом индийцев к западным технологиям, перекрытым для китайцев после введения санкций из-за событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 году. Тем не менее, известно, что китайские подводные лодки регулярно заходят в Индийский океан. Обычно они следят за индийскими судами для получения сонарного профиля этих кораблей. У США есть собственные сонарные записи на все китайские подводные лодки и надводные корабли. Американцы могли бы передать подобного рода информацию индийским военным.

Индийский военно-морской флот количественно уступает китайскому, но имеет более высокотехнологичные корабли и высокоточное ракетное оружие. Индийцы быстро развивают свою военную технику и имеют лучшее программное обеспечение в БИУС своих кораблей. Китайские военные эксперты согласились с тем, что индийские фрегаты типа «Шивалик» превосходят все имеющиеся в строю китайские фрегаты. Кроме того, индийцы имеют у себя на вооружении более продвинутые антикорабельные ракеты, чем китайцы. На вооружении индийского флота состоит сверхзвуковая противокорабельная ракета PJ-10 «БраМос», разработанная совместно ОАО «ВПК „НПО машиностроения“» и Организацией оборонных исследований и разработок (DRDO) Министерства обороны Индии. У китайцев нет близкого по возможностям ракетного противокорабельного вооружения, нет и сверхзвуковых противоракет. На международном рынке вооружений «ракета БраМос» вызвала значительный интерес. Такие страны как Бразилия, ЮАР, Чили и многие другие уже заказали этих ракет на $ 13 млрд.

У Индии имеется и бóльший, чем у китайцев, опыт в эксплуатации авианосцев, связанных с развитой британской технологией. Сейчас на индийском авианосце используются российские МИГ-29К и британские самолеты вертикального взлета Sea Harrier. И, наоборот, китайцы только обретают подобный опыт. На этом пути они ищут себе проблемы. Китайцы собираются использовать в своей авианосной авиации J-15 — копию советского Су-33. Но, по последним сообщениям, J-15 имеет серьезные проблемы с двигателем из-за недостатков копирования. Это создает серьезные сложности китайской программе создания авианосцев. Тем не менее, несмотря на возникшие трудности, китайский военно-морской флот пытается создать боевые группы, которые будут сопровождать авианосцы, когда они отправятся на походы вдали от своих берегов. С этим связано, например, начало постройки в КНР новых 10 тыс тонных эсминцев.

И в дальней морской авиации Индия имеет некоторое преимущество над китайцами за счет приобретенных у США восьми противолодочных самолетов P-8I «Нептун» (индийская версия американского P-8A «Посейдон»). Индийцы заказали в США еще четыре машины этого класса.

Кроме того, в прошлом месяце Соединенные Штаты согласились продать Индии 22 усовершенствованных беспилотных летательных аппарата, которые могли быть развернуты в районе Малаккского пролива и использованы для отслеживания китайских надводных и подводных военно-морских передвижений. Беспилотные летательные аппараты могут использоваться совместно с приобретенными у американцев противолодочными самолетами P-8I «Нептун», которые уже размещены на аэродромах на Андаманских и Никобарских островах.

Итак, можно делать окончательный вывод. Китайский военно-морской флот численно сильнее, чем индийский флот, но он пока недостаточно силен, чтобы фактически победить индийский флот, который обладает очевидным качеством. Кроме того, Индия и Китай не имеют общей морской границы, что делает крайне маловероятным прямое военно-морское столкновение. В текущей конфигурации и китайские, и индийские военно-морские силы имеют оборонительную направленность. Это отличает их от ВМС США, которые структурированы для проведения дальних наступательных операций. Индийские и китайские флоты — нет. Индия имеет и огромное преимущество перед КНР, если театр морской войны будет ограничиваться одним Индийским океаном. Сейчас прямой конфликт на море Китая и Индии кажется маловероятным. Но его могли бы спровоцировать не только пограничные столкновения в Тибете, но и новая индо-пакистанская война. Китай является негласным союзником Пакистана и будет противодействовать Индии в нанесении ему решительного поражения.

Сейчас военная активность Индии в районе Индийского океана встречает явное понимание и сочувствие со стороны руководства США, считающего Индию естественным противовесом растущему влиянию Китая в Африке и Южной Азии. Эксперты в США полагают, что китайско-индийский конфликт более вероятен, чем китайско-американский. Главная причина этого — геополитическая борьба за лидерство и ресурсы в регионе. Было время, когда многие эксперты в Китае считали, что присутствие США в Южной Азии и на Тихом океане способствует стабильности, но теперь преобладающее мнение состоит в том, что США разжигают пламя и поощряют другие государства сопротивляться росту Китая. В частности, очевидно, что американцы поощряют Индию на военный конфликт с КНР.

В экономическом плане в некоторых кругах в Вашингтоне был непродолжительный интерес к использованию Индии в качестве альтернативного инвестиционного рынка. Однако индийская экономика оказалась более коррумпированной и нестабильной, чем китайская. Поэтому в Вашингтоне существуют сомнения относительно перспектив грандиозного военно-политического союза между Индией и США. Индийская политическая элита так же осторожна в отношении Китая, как и Соединенных Штатов. Индия больше всего хотела бы быть независимой державой, которая является лидером в Южной Азии. Сейчас военное сотрудничество Нью-Дели с Вашингтоном уравновешивается тесными связями с Россией по передаче военных технологий и некоторым сотрудничеством с Европой в закупках оружия. У Вашингтона и Нью-Дели есть основания для того, чтобы делать общее дело в Индийском океане и, возможно, даже в Тихом океане. Но эта политика со стороны американцев, скорее, будет напоминать балансировку сил в Европе в ХIХ веке, а не в период холодной войны. И КНР, и Индии предстоит «не попасться» в ловушку большой войны друг с другом, о которой сейчас мечтают американцы, подсказывая легкие пути к победе Индии над Китаем.

Аналитическая редакция EADaily

09.08.2017

Источник: eadaily.com

Tweet