Резкая дестабилизация обстановки в Ираке вновь превратила эту страну в одну из горячих точек Ближнего Востока. Захват боевиками группировки "Исламское государство Ирака и Леванта" (ИГИЛ) сразу нескольких провинций и крупных городов в течение считаных дней говорит о тщательной подготовке их выступления и заставляет задуматься над существованием мощного заговора, направленного против иракских властей.

Спланированный мятеж

С выступлениями радикальных исламистов Багдад столкнулся в самом начале этого года, когда боевики ИГИЛ подняли мятеж в провинции Анбар и захватили два крупных города – Рамади и Фаллуджу. Данная группировка была сформирована из радикальных суннитов Ирака и последние годы воевала в Сирии против правительственных сил. Мощные финансовые вливания и поставки оружия сирийской оппозиции превратили ИГИЛ в одну из крупнейших исламистских организаций региона. Ее цель – построение халифата на территориях Сирии и Ирака, населенных суннитами. Своими главными врагами руководство ИГИЛ объявило шиитов и режимы, защищающие права шиитской общины. К последним отнесены Дамаск, Тегеран и Багдад.

Антитеррористическая операция, начатая против боевиков ИГИЛ, принесла иракским властям лишь частичный успех. Распространение мятежа на другие провинции удалось предотвратить, но очистить Анбар от исламистов силам безопасности так и не получилось. Во многом этому способствовало наличие у боевиков мощной поддержки. Провинция граничит одновременно с Сирией, где у ИГИЛ есть базы, и Саудовской Аравией, поддерживающей суннитский мятеж. В результате все последние месяцы в Анбаре продолжалась вялотекущая операция, сопровождаемая редкими столкновениями.

Тотальное наступление, развернутое исламистами в начале июня, стало для Багдада неожиданностью. Один за другим армия покидала города, среди которых оказался и второй по величине город Ирака Мосул. К середине месяца ИГИЛ установила практически полный контроль над суннитскими провинциями страны – Найнавой, Салах-эд-Дином и Диялой. Бои переместились в непосредственную близость к Багдаду. На захваченных территориях боевики проводили показательные казни военных и установили шариатские законы.

С чем же связан этот блицкриг экстремистов? Случайностей здесь нет. Анализ событий позволяет заключить о четкой спланированности операции и ее поддержке внешними силами. Во-первых, время для наступления было выбрано просто идеальное. Ирак переживает глубокий раскол политических сил, причем не только по линии сунниты–шииты, но и внутри шиитской общины. 30 апреля в стране прошли парламентские выборы, только закрепившие этот раскол. Первое место заняла прошиитская коалиция "Государство закона", возглавляемая премьером Нури аль-Малики. Результат коалиции – 24%, или 92 места в 328-местном парламенте.

Считать это несомненной победой, конечно, нельзя. Для формирования парламентского большинства и правительства необходимо как минимум 165 мандатов. Это значит, что блоку придется вступать в союзы. На первый взгляд, сделать это нетрудно. Второе и третье места в ходе выборов заняли шиитские блоки "аль-Ахрар", неформальным лидером которого является Муктада ас-Садр – знаменитый предводитель "Армии Махди", поднявшей восстание против оккупационных сил в 2004 г., и "аль-Муватин" во главе с Аммаром аль-Хакимом. У них в новом парламенте соответственно 34 и 31 места. Однако и ас-Садр, и аль-Хаким неоднократно критиковали Нури аль-Малики за экономический кризис, авторитарные методы руководства и излишнюю, по их мнению, жесткость в отношениях с суннитами.

Еще меньше шансов договориться у Нури аль-Малики с суннитскими блоками "Муттахидун" и "аль-Ватания". Сунниты обвиняют премьера в чистках госаппарата по конфессиональному признаку, а также ставят ему в вину то, что под видом борьбы с экстремизмом Малики пытается нейтрализовать оппозицию. Лидер "Муттахидуна" и нынешний спикер иракского парламента Усама аль-Наджафи, например, заявил о готовности сотрудничать со всеми политическими силами кроме "Государства закона". Отсутствие единства уже приносит губительные плоды. В самые критические для Ирака дни премьеру так и не удалось добиться от депутатов введения чрезвычайного положения.

Кого раздражает самостоятельность Багдада?

Действительно, Нури аль-Малики сегодня в Ираке не ругает только ленивый. Поводов, на первый взгляд, предостаточно. Несмотря на то что добыча нефти достигла рекордных 3,5 млн баррелей в сутки, а за счет продажи черного золота Багдад только в прошлом году получил 89 млрд долларов, Ирак продолжает жить в состоянии экономической и социальной разрухи. С другой стороны, трудно ожидать, что после почти десятилетней оккупации, сопровождавшейся массовым ограблением страны и ожесточенными столкновениями, Ирак за каких-то пару лет сможет полностью оправиться. Да, за счет экспорта нефти страна получает большие деньги, однако тратит значительную их часть на вооружения. Пример соседней Сирии толкает Багдад к вынужденной милитаризации, тем более что желающих расшатать ситуацию в Ираке много.

Аналогичными причинами может быть объяснена концентрация власти в руках аль-Малики. На фоне фактической недееспособности президента Джаляля Талабани, перенесшего в позапрошлом году инсульт, премьер получил практически неограниченные полномочия, которые использует, в том числе, для нейтрализации политических оппонентов. Если следовать привычным либеральным клише, налицо авторитарные методы правления и попрание демократических свобод. Но зададимся вопросом: а можно ли иными методами удержать Ирак от распада и скатывания в хаос гражданской войны? Как и в других ближневосточных странах, здесь на первом месте находится не общенациональная, а племенная и религиозная идентичность. Сохранить государственность в этих условиях может только жесткая центральная власть, что доказали последние события.

Причину того, что силы безопасности так легко уступили исламистам, следует искать в западной оккупации. Оккупационная администрация, кажется, сделала все, чтобы не дать Ираку стать сильной и самостоятельной страной. Вскоре после свержения Саддама Хусейна американцы распустили иракскую армию, начав с нуля сколачивать новые силы безопасности. Как результат, вооруженные силы Ирака до сих пор не обладают качествами сильной боеспособной армии.

Бомба замедленного действия была заложена и под политическую систему страны. Принятая в 2005 г. под давлением Вашингтона конституция закрепила федеративное устройство Ирака. Провинции страны обладают значительной самостоятельностью. Это приводит к ярко выраженным сепаратистским тенденциям. В начале этого года губернаторы сразу нескольких провинций потребовали от Багдада "справедливого распределения доходов". Причем речь в данном случае идет о шиитских провинциях. В районах, населенных суннитами, власти и вовсе вынуждены мириться с фактической самостоятельностью местных племенных объединений, а Курдистан все громче заявляет о возможном провозглашении независимости.

Но внутренние проблемы не были бы так остры, если бы на них не накладывались внешние факторы. Суннитский мятеж в Анбаре, перекинувшийся на другие провинции, поддерживается Саудовской Аравией. Основу оппозиционных групп составляют боевики, прошедшие "обкатку" в Сирии и до зубов вооруженные иностранным оружием. Прежде всего Эр-Рияд раздражает независимая внешняя политика Багдада. Когда восемь лет назад Нури аль-Малики стал премьером, его рассматривали как марионеточную фигуру. Однако довольно скоро политик доказал свою самостоятельность, развернув дипломатический курс лицом к Ирану и заняв смелую позицию в сирийском кризисе. За последние годы Ирак превратился в одного из крупнейших торгово-экономических партнеров Тегерана. Если не считать нефти и газа, на иракском рынке реализуется до 70% иранского экспорта. Товарооборот между странами по итогам прошлого года достиг 12 млрд долларов, а к 2020 г. его планируют довести до 20 миллиардов. Заключены соглашения о поставках в Ирак газа и электроэнергии. Иранские компании осуществляют в стране масштабные инфраструктурные проекты, включая строительство дорог и ирригационных сооружений.

Монархии Персидского залива с нескрываемой тревогой следят за наращиванием в Ираке добычи нефти. В ближайшие шесть лет ежесуточную добычу планируется довести до 9 млн баррелей. В этом случае Ирак и Иран смогут составить им серьезную конкуренцию на мировом нефтегазовом рынке. Доказательством сближения Багдада и Тегерана стала схожая позиция в сирийском кризисе. Оба государства осудили вмешательство во внутрисирийские дела Запада и арабских монархий.

Помимо Ирана, иракские власти активно осваивают и другие "нежелательные" направления внешней политики – китайское и российское. Экспорт нефти из Ирака в Китай по итогам прошлого года вырос на 50%, в то время как доля Саудовской Аравии в импорте углеводородов в КНР снизилась. С Россией правительство Нури аль-Малики заключило соглашение о поставках боевых вертолетов на сумму свыше 4 млрд долларов. Также Ирак планирует закупать оружие у Китая и Ирана.

Иракский премьер не боится называть вещи своими именами. Совсем недавно Нури аль-Малики заявил, что Совбез ООН, Лига арабских государств и некоторые мировые державы сыграли ключевую роль в углублении кризиса в Сирии, причем главным виновником эскалации конфликта, по словам премьера, является Саудовская Аравия, направляющая в Сирию наемников. "Альтернативой режиму Башара Асада являются терроризм и бойня", – добавил аль-Малики. Ранее премьер обвинил Саудовскую Аравию и Катар в дестабилизации обстановки в самом Ираке, заявив, что этими странами поддерживается террористическая активность.

Трехсторонний заговор

На этом фоне Запад не уставал призывать Нури аль-Малики к сдержанности, прекрасно сознавая, что в создавшихся условиях сдержанность неминуемо приведет к хаосу и распаду страны. Некоторые западные СМИ до сих пор удивляются тому, как американская разведка "проморгала" наступление исламистов из ИГИЛ. Думаем, дело не в невнимательности – Вашингтону выгодна дестабилизация Ирака. Американцы заинтересованы в падении излишне самостоятельного режима Нури аль-Малики, а также в создании очага нестабильности на границах Ирана и Сирии. Чрезвычайно пугающий Запад альянс Тегерана, Багдада и Дамаска (Шиитский полумесяц) в этом случае будет разорван прямо посередине. Неудивительно, что после начала наступления ИГИЛ Запад ограничился пустыми словами поддержки и отказался не только от военного вмешательства, но и от помощи вооружением.

Можно предположить, что последние события стали результатом тайного сговора трех сторон – США, Саудовской Аравии и Турции. О позиции Эр-Рияда мы уже говорили. Добавим только, что королевство в последние годы резко увеличило военные расходы. По этому показателю оно вышло на четвертое место в мире, направив на нужды армии 67 млрд долларов и оставив позади Францию, Великобританию и Германию. Впечатляют масштабы военных контрактов. С 2010 г. Саудовская Аравия заключила с Вашингтоном и Лондоном контракты на сумму свыше 70 млрд долларов. Сюда входят истребители, боевые вертолеты и крылатые ракеты. Судя по всему, Эр-Рияд готовится к большой войне.

Какова же роль Турции? Правительство Эрдогана и раньше напрямую способствовало укреплению ИГИЛ и подобных ему группировок, оказывая им всестороннюю помощь в Сирии. Что касается Ирака, Анкара крайне заинтересована в отколе от страны Курдистана. В прошлом году между Анкарой и Эрбилем (столицей иракского Курдистана) было заключено соглашение о поставках нефти. Сырье стало поступать в хранилища в турецком порту Джейхан, а в мае этого года начались коммерческие поставки нефти в Европу. В Багдаде действия Эрбиля расценили как нарушение конституции. По законодательству, все сделки должны проходить через Национальную нефтяную компанию Ирака. Другими словами, нефть из Курдистана поступает в "общий котел", а взамен регион имеет право на 17-процентную долю в общереспубликанском бюджете. В ответ на самодеятельность Эрбиля Багдад заморозил отправку в Курдистан бюджетных средств. Это вызвало гневную реакцию курдских властей. Президент автономии Масуд Барзани назвал проводимую Нури аль-Малики политику тоталитаризмом и пригрозил провести референдум о независимости.

В этих условиях Турция заняла позицию однозначной поддержки Курдистана. Учитывая, что курдские власти неоднократно выступали против антитеррористической операции в провинции Анбар, а после начала наступления исламистов курдские отряды незамедлительно заняли Киркук и ряд других городов (кстати, расположенных в районе, богатом залежами нефти!), вырисовывается зловещая картина большого антииракского заговора. Об этом свидетельствует и мощная пропагандистская кампания против аль-Малики, запущенная в ведущих западных СМИ, а также недавно опубликованный в США доклад, автором которого стал не какой-то заштатный профессор, а второе лицо в государстве – вице-президент Джо Байден. В своем докладе он пишет о неизбежности распада Ирака на три части – шиитскую, суннитскую и курдскую, обосновывая это невозможностью власти противостоять центробежным тенденциям. Но, как показывают события, эти тенденции провоцируют именно враги Багдада, включая Запад.

В ближайшее время следует ожидать дальнейшего роста напряженности вокруг Ирака. Стремясь свергнуть Нури аль-Малики, его враги будут натравливать на него силы исламистов, чтобы, как обычно, сделать самую грязную работу чужими руками. На этом фоне Нури аль-Малики необходимо в кратчайшие сроки сформировать новое правительство и добиться нормализации внутриполитической обстановки. Наряду с Сирией Ирак является той страной, где в ближайшие годы будет решаться судьба Ближнего Востока. За древнюю землю Месопотамии вновь разворачивается борьба, и каким будет ее исход, предсказать пока не может никто.

Сергей КОЖЕМЯКИН

16.06.2014

Источник: "Советская Россия", № 64 (14012)

Источник: sovross.ru