Противостояние между Россией и западными странами будет одним из главных факторов, определяющих мировую политику в 2015 году, считает директор Центра комплексных европейских и международных исследований факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Тимофей Бордачев.

— Насколько удачным был 2014 год для российской внешней политики?

— Моя оценка прошедшего года достаточно нейтральная. Есть, без сомнения, плюсы и достижения, но есть и значительные трудности. Завершила год Россия явно в состоянии обороны, а не наступления. Связано это, в первую очередь, с проблемами, которые слишком наглядно испытывает российская экономика.

— Что вы можете тогда назвать главным достижением российского МИДа?

— Я думаю, 2014 год показал, что Россия все-таки не одинока, в том числе в противостоянии стремлению США диктовать всему остальному человечеству правила игры. Наверное, это и было главным достижением прошедшего года. В достаточно критической ситуации большое количество стран, не являющихся союзниками США, Россию фактически поддержали. Давайте вспомним голосование в Генеральной ассамблее ООН по вопросу о территориальной целостности Украины в апреле. Тогда почти половина государств или воздержались, или не участвовали в голосовании, или проголосовали против. В том числе, все страны БРИКС, то есть наиболее населенные государства мира. В этом списке также важно отметить Израиль, который принято рассматривать как достаточно близкого союзника США. Это очень большой результат.

Другой вопрос, как Россия сможет этот ресурс реализовать. Все будет зависеть от того, насколько мы сможем выступить в роли ответственного игрока в связи с состоянием нашей экономики, и насколько окажемся устойчивыми к вызовам — как внутренним, так и внешним. В этом отношении наши зарубежные партнеры имеют все основания спрашивать у России, до какой степени она устойчива сама по себе.

— Но многие эксперты, напротив, склоняются к мнению, что настоящих союзников у России нет. Есть в лучшем случае те, кто не выступает против, однако это не означает поддержку.

— Я совершенно не согласен с ними. Достаточно вспомнить, что накануне саммита G20 состоялась встреча участников БРИКС, в рамках которой все страны-члены этой группы Россию поддержали. И сделали это по своей инициативе и публично.

К тому же союзники – это все-таки не рабы. Мы не можем заставлять их голосовать так, как мы хотим, под угрозой нажима. Поэтому я бы не стал говорить, что прошедший год показал недостаточность у России союзников.

— А что бы вы назвали тогда главной неудачей года на внешнеполитическом направлении?

— Мне кажется, что по украинскому вопросу мы могли сыграть более убедительно и не допустить такого развития событий. Я бы сказал, что это скорее даже относится к событиям 2013 года. Российскому руководству не следовало играть по правилам, навязанным европейскими партнерами. Не надо было ставить правительство Януковича и Азарова перед жестким выбором. Мы могли позволить им сделать выбор в пользу ассоциации с ЕС. А после этого перейти на рыночные отношения, исходя из того, что ничего необратимого не существует.

— На ваш взгляд, как будет развиваться диалог Москвы с Киевом в наступившем году? Удастся ли нам более-менее его наладить?

— У нас и сейчас есть диалог с Киевом. Например, по экономическим вопросам и по целому ряду других аспектов. Просто этот диалог не всегда является публичным. Что касается ДНР и ЛНР, то здесь все зависит от украинских властей, как они будут договариваться со своими регионами. Российская позиция состоит в том, что мы не отрицаем территориальную целостность Украины в ее нынешнем состоянии.

— А по ситуации вокруг Крыма стоит ждать каких-то изменений?

— Я думаю, что США никогда не признают воссоединение Крыма с Россией. Да этого, собственно, и не требуется. Крым – не самостоятельное государство, а два субъекта Российской Федерации. Те 10 стран, которые проголосовали против резолюции Генассамблеи ООН о территориальной целостности Украины в апреле, а в их числе и члены Евразийского экономического союза Армения с Белоруссией, уже вхождение Крыма в состав России признали.

— И насколько такой расклад будет мешать нашим отношениям с США?

— Я думаю, что мешать будет очень серьезно. Полагаю, что в отношениях с США Россия вступила в довольно долгий период если не холодной, то прохладной войны. И ожидать в ближайшие 6-8 лет примирения и урегулирования совершенно не стоит. А дальше посмотрим.

— Но по каким-то направлениям, надо полагать, сотрудничество все же будет вестись…

— Ну, слава Богу, сейчас все-таки не классическая холодная война. И есть вопросы, по которым мы все равно сотрудничаем. Например, в космосе. Эта холодная война будет носить довольно гибридный характер. Стороны вроде как будут враждовать, но одновременно не станут замораживать контакты на всех уровнях, как это было в период прошлой холодной войны.

— А что нам стоит ожидать в наступающем году в отношениях с Европой?

— Ситуация с Европой намного сложнее. В глубине души европейцы готовы признать присоединение Крыма, но боятся потерять политическое лицо и поссориться с американцами.

Ну и германский фактор, конечно, играет здесь не последнюю роль. Германия уже рассматривала Украину как свою естественную зону интересов и влияния. И российские действия вошли в полное противоречие с германскими национальными интересами. Поэтому я не думаю, что 2015 год принесет здесь какое-то существенное потепление.

Хотя, естественно, отношения с ЕС по конкретным направлениям также будут продолжаться. Это только показывает, что мы не находимся в состоянии тотального противостояния, как было в период прошлой холодной войны.

— Москву часто упрекают в том, что она делает ставку на двусторонние отношения со странами ЕС, а не на диалог с Брюсселем. В 2015 году что-то изменится?

— Этот вопрос надо было задавать 12 лет назад. Мы еще тогда начали вести диалог с Еврокомиссией. Между собой страны ЕС ни по одному вопросу не могли договориться: ни по энергетической политике, ни по внешней политике и политике безопасности. Какой смысл был вести диалог с Брюсселем, когда он реально терял свои полномочия и политические ресурсы? Поэтому мы и говорили напрямую со странами-членами. Так что я не думаю, что здесь надо делать какую-то работу над ошибками. И в 2015 году акцент также будет делаться на двусторонние отношения.

В целом, отношения России и Евросоюза сейчас существенным образом свернуты. Полностью прекращены переговорные процессы по поводу безвизового режима, выработки нового стратегического соглашения и так называемого партнерства для модернизации. Сейчас нам особенно говорить не о чем. Надо решать базовые политические противоречия. После этого, возможно, вернемся к какой-то повестке.

— И, конечно, ожидать, что это будет сделано в 2015 году, не стоит?

— Абсолютно точно нет. На самом деле, отношения России и Евросоюза пришли в состояние стагнации уже году к 2007-му. У нас кардинально отличалось видение того, зачем это все было нужно. ЕС стремился к расширению товарного рынка и сближению законодательства для того, чтобы европейские компании могли работать на российском рынке. А Россия стремилась к максимизации своих выгод от торговли — в первую очередь, в сфере энергоресурсов. Это были совершенно разные интересы, которые никак не сопрягались. В итоге мы получили то, что получили. Так что стагнация возникла довольно давно. Просто сейчас она перешла в кризис. После того, как мы его преодолеем (но не в наступившем году), можно будет ожидать какой-то новой модальности сотрудничества.

— А как вы оцениваете перспективы Евразийского экономического союза?

— Вероятность того, что это начинание окажется успешным, приблизительно такая же, как вероятность встретить на улице слона. То есть 50%: либо вы его встретите, либо нет. Я не думаю, этот показатель может быть выше. Ни один интеграционный процесс не встречал такого сильного внешнего сопротивления. Притом как на Востоке (со стороны Китая), так и на Западе (со стороны Европы).

К тому же крайне сложно выстраиваются отношения между Россией и другими участниками Союза. Пример — ситуация с Белоруссией. Большое сопротивление такому пути сотрудничества и интеграции встречается и внутри самой России, где многие считают, что Москва должна быть менее уступчивой, должна давить на партнеров. Потенциал эскалации и эскалации с позиции силы у России есть. Вот только идти на это, с моей точки зрения, пока не стоит.

— От чего будет зависеть эффективность работы ЕАЭС?

— В основном от того, как эффективно в 2015 году смогут заработать институты евразийской интеграции — в первую очередь, Евразийская экономическая комиссия. Вопрос заключается в том, смогут ли они выводить проблемные вопросы из сферы межгосударственных отношений. Например, насколько таможенный спор с Белоруссией перестанет быть вопросом российско-белорусских отношений, а станет предметом разбирательства евразийской интеграции.

— Насколько ослабление российской экономики отразится на евразийской интеграции?

— Этот фактор очень сильно увеличит давление. Проблемы российской экономики в наступившем году будут вызывать озабоченность у наших партнеров.

— 2014-й многими был объявлен годом перемены вектора на Восток. На ваш взгляд, в 2015-м тенденция продолжится?

— Я думаю, что эта тенденция необратима. Она, безусловно, сталкивается с большим препятствием в виде кризиса в отношениях с Западом, поскольку чем сильнее восприятие угрозы, тем больше намерение уделять ей повышенное внимание. То есть пока на Западе у России не было таких проблем, ей было легче поворачиваться на Восток. Теперь, когда с Запада Россия чувствует угрозу, она начинает тратить много сил и ресурсов на этом направлении. Многие эксперты считают, что одной из целей США в период прошлой холодной войны было отвлечение России с Тихого океана, в том числе, с помощью создания угрозы в Европе. Сейчас, конечно, мы сталкиваемся с той же проблемой.

Вместе с тем, поворот России к Востоку необратим. То, что было сделано в прошлом году, уже очень много и серьезно меняет сформировавшийся 40 лет назад вектор безусловной ориентации на Европу.

— А какие факторы в принципе будут определять мировую политику в 2015 году? И как Россия будет приспосабливаться к этим факторам?

— В первую, очередь, таким фактором будет деглобализация. И здесь Россия активно участвует в региональных интеграционных процессах. Я имею в виду евразийскую интеграцию и ШОС.

Вторым фактором станет формирование альтернативных институтов международного экономического управления. В первую очередь, это усилия БРИКС создать собственный банк и пул резервных валют. Такой шаг означает, что страны этой группы уже не рассчитывают на то, что они смогут увеличить свое влияние на деятельность таких институтов, как Мировой банк и Международный валютный фонд.

Третья тенденция, которая будет определять мировую политику 2015 года, — это все-таки холодная война в Европе между Россией — с одной стороны, и США и странами ЕС — с другой.

Также важным событием 2015 года может стать завершение переговоров о трансатлантической зоне свободной торговли, которая, очевидно, закончит эпоху европейского государства всеобщего благосостояния. В этом случае Европа будет вынуждена перестраивать свою экономику на более либеральных основах и открывать свои рынки. Та Европа с высоким социальным обеспечением, которую мы все знали, может закончиться. С другой стороны, будет создана экономическая основа для окончательной привязки США и Европы друг к другу и их оппозиции ко всем остальным.

Ну и, наконец, еще один важный фактор, который будет иметь большое значение в 2015 году, – это сложный выбор Индии, который она должна будет сделать. Ей будет необходимо определиться с тем, кто все же для нее является главными стратегическими союзниками. И предсказать наверняка, что она решит, пока просто невозможно. Но это, без сомнения, будет для нее очень сложный выбор.

— И для нас, надо понимать, он будет иметь стратегическое значение?

— Безусловно. Потому что в БРИКС именно Индия балансирует Китай.

— Если Индия все-таки примет сторону США, насколько вообще окажется жизнеспособным БРИКС?

— Это будет очень большим вызовом для БРИКС. Но, к счастью, есть признаки того, что наши индийские друзья сделают выбор в нашу пользу.

Беседовала Татьяна Хрулева

Материал подготовлен в рамках совместного проекта с Фондом поддержки публичной дипломатии имени А.М. Горчакова

30.12.2014

Источник: rosbalt.ru

Tweet