Отсутствие успехов в действиях наскоро сколоченной США и их арабскими союзниками коалиции становится все более очевидным. Несмотря на то, что в воздушных атаках в той или иной форме участвует с десяток государств (Австралия, Бахрейн, Бельгия, Германия, Дания, Иордания, Канада, Нидерланды, ОАЭ, Саудовская Аравия, США, Франция), радикальные исламисты продолжают наступать.

Хотя им и не удается взять стратегический курдский город Кобане (Эйн аль-Араб) на границе Сирии с Турцией, битва за который продолжается уже больше месяца, они вполне успешно ведут бои в населенной преимущественно суннитами иракской провинции Анбар, захватывая один населенный пункт за другим. Подготовленные американскими специалистами иракские войска оставляют военные базы Саклявийя (Saklawiya), Аль-Бу Айта (Albu Aita). Боевиками захвачен городок Хит (Hit) между плотиной Хадиса (Haditha) и столицей региона Рамади. Отдельные успехи правительственных сил общей картины не меняют.

Исламисты, пользующиеся поддержкой части суннитского населения, уже приспособились к ежедневным бомбардировкам с воздуха, действуют гибко, молниеносно перемещаясь и не давая противнику наносить удары по сосредоточениям их сил. Разбившись на небольшие мобильные группы, они проникают в иракские города, из которых затем вытесняют иракских силовиков.

Более того, постоянные бомбардировки «земли ислама» дают возможность боевикам ИГ представлять себя как жертву «крестоносцев» и дополнительно завоевывать популярность среди мусульман-суннитов, да и не только их. Западные разведки фиксируют все больше случаев, когда жители западных стран выезжают на «джихад» в Сирию. А чего еще ждать, если Запад три года поливал свое население пропагандой о «жестоком Асаде», в результате чего все его противники, в том числе и ИГ автоматически становились друзьями? Политика США и их союзников отчасти изменилась (ИГ и Джабхат Ан-Нусра, а также малоизвестная группировка Хорасан наконец объявлены врагами Запада), но инерция общественного сознания продолжает производить на свет наивных борцов с «диктаторской» властью в Дамаске, которые легко становятся добычей исламистов.

Неэффективность своей политики бомбометания в Вашингтоне хорошо понимают и пытаются исправить хотя бы явные и зримые дефекты коалиции, наладить минимум координации между ее членами. Неоднократно потерпев неудачу в своих пытках преодолеть возражения Турции против ее участия в битве с ИГИЛ (Анкара продолжает препятствовать оказанию поддержки американцами курдов в Кобане, не дает согласие на использование коалицией авиабазы Инчирлик, а свое участие в операции хочет обменять на согласие США объявить бесполетную зону над севером Сирии и буферную зону вдоль своей границы с этим государством), Вашингтон пытается наладить взаимодействие с другими партнерами по «афганской схеме».

Выстраивается цепочка командования, во главе которой стоит Centcom (Объединенное командование) в Тампе (штат Флорида), ниже располагается командование воздушными операциями в Катаре (база Удейд) и командование наземными операциями в Кувейте (Army central Command of Qoweit). Параллельно создается система управления спецподразделениями (войсками спецназа). Предполагается, что вышеупомянутая десятка государств, уже воюющая с исламистами, будет получать военную логистическую поддержку со стороны Албании, Бахрейна, Венгрии, Египта, Италии, Кувейта, Ливана, Чешской Республики, Эстонии, Польши, Катара.

Остальные страны коалиции — Испания, Ирландия, Швейцария (нейтральный статус страны забыт!), Норвегия, Австрия, Новая Зеландия и Япония будут оказывать гуманитарную помощь.

Ставка авторами и планировщиками коалиции делается на то, что наземные войска Ирака и курдские формирования, имея поддержку с воздуха со стороны коалиции, постепенно начнут вытеснять ИГ с их позиций.

Однако в этой стратегии есть множество изъянов. Во-первых, как указывалось выше, Анкара всячески препятствует помощи курдам со стороны коалиции, рассматривая сражающуюся с ИГ Рабочую партию Курдистана (точнее — её сирийское ответвление в лице Сирийской демократической партии Курдистана) как террористическую организацию. Единственным шагом навстречу США стало решение Турции пропустить в Кобане курдов из Эрбиля, не имеющих отношения к РПК.

Не лучше себя ведет Франция, которая обособилась в рамках коалиции и не координирует свои действия с Вашингтоном, что создает дополнительную сумятицу в рядах союзников. Париж обеспокоен тем, что в рядах ИГ, в том числе в ее руководстве, воюет уже 1000 граждан Французской Республики. Поэтому он намерен решать собственные задачи, сам выбирать цели и наносить удары, хотя и очень скромными силами. У французов в операции участвует всего 6 самолетов, один самолет-разведчик и один заправщик (меньше чем даже у Бельгии и Австралии – 7 и 8 самолетов соответственно). Кроме того, в рамках операции «Шаммаль» французы отправили курдам свой спецназ и тяжелое вооружение. Однако эффективность этой операции вызывает большие сомнения. Наращивать свои усилия Парижу крайне затруднительно, так как значительные его силы скованы в Мали, где действует французский контингент из 8500 человек, используемых в операции «Бархан» против исламистов в этой стране.

Возражения Анкары, низкий уровень координации в коалиции, незначительный вклад Франции, слабость иракской армии и фактически партизанский характер курдских сил «пешмрега» ставит под сомнение возможность достижения союзниками военного успеха в трехфазной, как ими задумывается, операции – в ходе первой фазы, с 8 августа и до конца 2014 года ими планируется остановить наступление ИГ, в ходе второй, в начале 2015 года начать контрнаступление и в ходе третьей, сроки которой не определены – отвоевать захваченные ИГ территории.

Однако, если отвлечься от чисто военных аспектов, коалиция обречена на неуспех по другим, гораздо более серьезным причинам. Во-первых, она полностью игнорирует возможность вклада в борьбу с ИГ Ирана и Сирии, которые являются самыми сильными объективными союзниками в борьбе с ИГ. В этой же связи коалиция испытывает серьезный дефицит легитимности: ее действия официально не одобрены этими двумя странами, отсутствует резолюция СБ ООН, действия на территории Сирии ведутся без одобрения этого главного международного органа.

В более широком плане отсутствует комплексный подход: угроза со стороны ИГ рассматривается исключительно в военном аспекте, не уделяется достаточно внимания противодействию на идеологическом уровне, а также ликвидации политических причин радикализма на Ближнем Востоке, начиная с неурегулированности арабо-израильского конфликта и заканчивая необходимостью модернизации политических институтов закостенелых ваххабистских монархий Персидского Залива, которых западные планировщики исключили из плана «демократических революций», приведших к нарастающему хаосу в зоне Расширенного Ближнего Востока (Broader Middle East).

В конечном же итоге все упирается в желание Вашингтона использовать операцию против ИГ не для борьбы с терроризмом, а для возвращения себе гегемонии в мире и «дисциплинирования» своих натовских и региональных союзников. Если Вашингтон не пересмотрит свои установки на восстановление однополярного мира, то до сих пор не имеющая названия операция против ИГ закончится еще большим хаосом и террором в регионе.

Погос Анастасов, политолог, востоковед, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»

29.10.2014

Источник: ru.journal-neo.org

Кобани как пункт разногласий между Турцией и США

Действия созданной американцами коалиции для борьбы с «Исламским государством» (ИГ) поставлены под вопрос Турцией. «Нежелание президента Турции Реджепа Эрдогана помочь Кобани – хотя бы во имя поддержки своих американских союзников – настолько  же упорно, насколько и загадочно. Оно вбивает клин между Турцией и Америкой и усиливает напряженность в отношениях с собственным курдским меньшинством. И может вновь разжечь старое, но сегодня дремлющее восстание», – писал 11 октября британский еженедельник The Economist.

Турция настойчиво требует создания на севере Сирии сухопутного буфера и бесполётной зоны над ним. Анкара не предоставит авиабазу «Инджирлик» в южной провинции Адана в распоряжение США, не вступит в военные действия с боевиками ИГ, пока не добьётся от Вашингтона признания за турецкой стороной «особых прав» в Сирии. Под этим подразумевается роль Турции в начавшемся процессе фрагментации сирийского государства. Анкара стремится к долгосрочному размещению своих войск на севере Сирии, чтобы принять непосредственное участие в определении политического будущего этой страны. Особенно важным для турецких политиков является решение проблем, возникающих у них в связи с активизацией курдов.    

Однако администрация Обамы, судя по всему, предоставлять турецкой стороне карт-бланш в Сирии не намерена. Скорее в Вашингтоне согласятся признать широкую автономию сирийских курдов, практически в одиночку организовавших в Кобани сопротивление боевикам ИГ, чем допустят существенный рост влияния Турции в регионе. 

Руководство наиболее организованной курдской структуры в Сирии - партии «Демократический союз» (ПДС) заявляет, что помощь из Турции может прийти не в виде танков страны-члена НАТО, а в виде отрядов их соплеменников, например из Рабочей партии Курдистана (РПК). Отрядам РПК нужен «зелёный коридор» для пересечения турецко-сирийской границы с оружием в руках и вступления в бой за Кобани. «Если Эрдоган действительно желает, чтобы Кобани продержался, то он может, наконец, открыть контрольно-пропускные пункты на границе, чтобы мы получили гуманитарную и военно-техническую помощь», - заявил лидер сирийских курдов, председатель ПДС Салих Муслим. Однако если бойцы РПК сумеют переломить ход боёв за Кобани, турецкие притязания на «особые права» в Сирии потеряют под собой почву. 

РПК рассматривается в Турции как террористическая организация и для официальной Анкары нет особого различия между боеспособной курдской группировкой и боевиками из ИГ. Об этом не раз говорил Эрдоган. Не желая допустить прохода отрядов РПК в Сирию для защиты Кобани, турецкие ВВС нанесли удары по их позициям близ границы с Ираком. После атаки на силы РПК в турецко-иракском приграничье Анкара всё же согласилась на проход небольших курдских подразделений через свою территорию на помощь осаждённому Кобани, но только из числа военизированных формирований Иракского Курдистана. Турецкая сторона предоставила коридор лишь для 200 бойцов курдской «пешмерга». Затем Эрдоган, опережая события, заявил о согласии обороняющих Кобани курдов на ввод в район боевых действий 1300 боевиков Сирийской свободной армии (ССА). Ранее Эрдоган неоднократно призывал к тому, чтобы боевики ССА, сражающиеся против сирийского правительства, присоединились в Кобани к курдским вооружённым отрядам. 

Тем временем в Анкаре уже побывали группы натовских и американских посланцев, попытавшихся донести до турецкого правительства мысль о тщетности его притязаний на особую роль в Сирии. Новый генсек НАТО Йенс Столтенберг обсудил с турецким руководством перспективы создания в Сирии буферной и бесполётной зон. По окончании переговоров он подчеркнул, что создание таких зон является «сложной работой и требует времени». Столтенберг напомнил о развёрнутых вблизи турецко-сирийской границы натовских противоракетных комплексах Patriot, но в то же время из его слов следовало, что к созданию бесполётной зоны над северной Сирией системы Patriot привлечены не будут. 

Затем Анкару посетил бывший командующий силами НАТО в Афганистане, ныне исполняющий обязанности спецпредставителя президента США в международной коалиции по борьбе с ИГ Джон Аллен. Его визит длился два дня, в течение которых стороны пытались определить условия подключения Турции к действиям коалиции, но так ни к чему и не пришли. Вашингтон решительно уклоняется от признания за Анкарой «особых прав» в Сирии. Свидетельством разногласий стал отказ начальника Генерального штаба Турции Неждета Озела от участия 14 октября в вашингтонской встрече командующих силами коалиции. Турецкая газета Hurriyet подчеркнула, что Озел оказался единственным начальником штаба, который не принял приглашение на заседание в Вашингтон.

Вице-премьер Турции Бюлент Арынч и министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу выступили с заявлениями, в которых было отмечено, что переговоры об использовании базы «Инджирлик» продолжаются, но никаких изменений в позиции Анкары, которая соглашается на использование этого военного объекта только в логистических и гуманитарных целях, не произошло. Переговорной позицией турецкой стороны остаётся требование создания на севере Сирии сухопутного буфера  и установления над ним бесполётной зоны.

Михаил АГАДЖАНЯН

29.10.2014

Источник: Фонд стратегической культуры