Поражения ИГИЛ в Ираке и Сирии подхлестнули волну спекуляций: куда двинутся «осколки» разрушающегося халифата? В июне Антитеррористический центр СНГ заявил, что из регионов боевых действий на Ближнем Востоке «в страны Центральной Азии экспортируется новая модель террористической и экстремистской активности». Тем самым подтверждаются мрачные прогнозы о вторжении ИГИЛ в Центральную Азию. Но является ли ИГИЛ главной грозой региону сегодня? Известный американский историк, специалист по исламу и Ближнему Востоку Даниэл Пайпс в интервью «Евразия.Эксперт» рассказал, почему ИГИЛ придет в Центральную Азию, каковы реальные масштабы угрозы, какие страны джихадисты могут взять под свой контроль в будущем и в чем причины взрыва исламизма в мире?

– Господин Пайпс, почему очагом нестабильности и рассадником терроризма стал именно Ближний Восток, и есть ли надежда на улучшение обстановки в этом регионе?

– Ближневосточная нестабильность – это результат тяжелого перехода региона к эпохе модерна. Его объясняют две проблемы: исторические трения между мусульманами и христианами, восходящие к зарождению ислама и острым различиям между современностью и исламскими традициями – как на уровне личности, так и общества. Пожалуй, мусульманско-христианские отношения – наиболее отягощенные среди всех крупных социальных групп в мире.

Однако есть надежда на их улучшение: проблемы сегодняшнего дня не обязательно должны перейти в день завтрашний. Ислам может быть модернизирован. Это будет длительный и сложный процесс, но я оптимист – это произойдет.

Я воспринимаю сегодняшний взрыв исламизма как темный период, после которого мусульмане придут к свету. Текущий период в некотором смысле сравним с христианскими религиозными войнами, которые бушевали в Европе в 1524-1648 гг.

– Сегодня кажется, что ИГИЛ повержена, но это, очевидно, не конец истории. Если говорить о долгосрочных прогнозах, будут ли Сирия или ее соседи в итоге под контролем террористов?

– Для меня слово террорист потеряло свое значение. Все так зовут своих врагов. Позвольте мне перефразировать: не террористы, а джихадисты.

У джихадистов большое будущее в Ливане, Сирии и Ираке, и они могут контролировать эти страны. Их соседи – Турция, Иордания и Израиль – могут защитить себя от анархии, но не от отдельных атак.

– На недавней встрече президенты России и США выразили готовность бороться с терроризмом в Сирии совместно. Вы верите в то, что США и Россия объединят усилия в борьбе с ИГИЛ в Сирии?

– Любой серьезный аналитик согласится, что реальная проблема в Сирии – это растущее иранское присутствие и борьба с ним со стороны суннитских государств. ИГИЛ – это второстепенный сюжет.

Учитывая, что Москва фактически поддерживает Тегеран, а Вашингтон поддерживает суннитские государства, их противоречия будут преобладать по сравнению отдельными эпизодами тактической кооперации. Рассчитываю, что администрация Трампа будет поддерживать курдов и другие группы, противостоящие доминированию Ирана. 

– Иракская армия при поддержке США завершила операцию по освобождению Мосула от ИГИЛ. Собираются ли американцы теперь активнее вмешиваться в ситуацию в Сирии?

– По причине вторжения в Ирак в 2003 г. американцы ощущают особую ответственность за Ирак, но схожего чувства в отношении Сирии не испытывают. Кроме того, присутствие турецких сил и Отрядов народной самообороны курдов усложняет ситуацию в Сирии. Поэтому я ожидаю меньшего вовлечения США в Сирию, нежели в Ирак.

– Будет ли ИГИЛ наращивать присутствие в Центральной Азии? Возможен ли экспорт нестабильности из Сирии в центральноазиатский регион?

– У ИГИЛ есть определенная история: делать слишком много и слишком быстро, наживая слишком много врагов и выплачивая большую цену за эти ошибки.

Принимая во внимание, что организация так и не выучила урок о необходимость создания альянсов и ограничения амбиций, она, вероятно, постарается дотянуться до Центральной Азии.

Сомневаюсь, что она добьется успеха, так как притягательная сила халифата уже подорвана и другие исламистские конкуренты имеют лучшие позиции в регионе.

– Каковы риски дестабилизации ситуации в Афганистане с учетом активности ИГИЛ?

– Опять же, на мой взгляд, ИГИЛ приходит в Афганистан с опозданием, ее ресурсы скудны, а дни расцвета уже позади. Сомневаюсь, что им удастся далеко продвинуться.

– Представляет ли ИГИЛ серьезную угрозу для стран Южного Кавказа - Азербайджана, Грузии и Армении?

– Она представляет угрозы джихадистской агрессии, как и в других странах, где большинство населения составляют мусульмане. Но она не сможет победить, как смогла в некоторых частях Ливии, Сирии и Ирака.

– Предположим, что «халиф», лидер ИГИЛ Абу Бакр аль-Багдади мертв, как об этом сообщают СМИ. Что будет дальше с халифатом?

– Другие фигуры в исламском мире, вероятно, поддадутся соблазну возродить титул лидера уммы. Президент Турции Тайип Реджеп Эрдоган или наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед ибн Салман выделяются на стороне суннитов. Рухолла Мусави Хомейни или его преемник могут выступить со стороны шиитов.

– Каковы цели талибов в Таджикистане, Узбекистане и Туркменистане? Могут ли они предпринять серьезные попытки захватить территории этих стран?

– У Талибана слишком много вызовов «дома» в Афганистане и Пакистане, чтобы они могли выделить достаточные ресурсы на эти бывшие советские республики.

– Как предостеречь молодежь от вербовки в радикальные религиозные объединения и что делать, если это произошло?

– Им нужно предложить привлекательную нерадикальную версию ислама. Это огромная задача и она потребует времени для своего решения. Здесь нет короткого пути или серебряной пули. Множество творческих попыток обеспечить дерадикализацию провалились. Лучшее, что я могу предложить – это организация социального давления наряду с продвижением умеренных и современных толкований ислама.

– В мусульманском мире лицом к лицу сталкивают суннитов и шиитов. Какие силы заинтересованы в братоубийственной войне двух ветвей ислама?

– Это древний конфликт, который практически прекратился в современную эпоху, пока Иранская революция 1978-1979 гг. не вызвала его обратно к жизни. Хомейни пытался обратиться как к суннитам, так и к шиитам, но такие события как Ирано-иракская война ограничили его привлекательность для суннитов и превратили Иран в государство с сектантской внешней политикой. Я ожидаю, что возможный коллапс Исламской республики Иран существенно уменьшит конфликт суннитов и шиитов.

Беседовал Сеймур Мамедов

24.07.2017

Источник: eurasia.expert