Турецкий лидер Реджеп Тайип Эрдоган усиливает свои позиции в стране  на фоне возрождения идей пантюркизма и величия османов. Не так давно он предлагал возродить халифат во главе с турками, в орбиту которого должны попасть и страны Центральной Азии. Последние весьма благожелательно относятся к Анкаре. Казахстан и Турция -  стратегические партнеры. Заметное турецкое влияние ощущается в Кыргызстане. А совсем недавно Эрдоган посетил Узбекистан, что стало свидетельством резкого разворота в сторону более тесных контактов между Анкарой и Ташкентом после смерти Ислама Каримова.

В политологическом дискурсе часто рассматривается интерес к Центральной Азии со стороны Китая, России и США, а вот Турция практически игнорируется. Но  не слишком ли это недальновидно? Ведь у Турции есть серьезное преимущество перед другими центрами силы – общая со странами ЦА религия, тюркская идентичность. Сюда можно прибавить растущее влияние через культуру: турецкие фильмы, сериалы и музыкальные клипы пользуются огромной популярностью в Центральной Азии. Какие риски и возможности несет «турецкое возрождение» для Казахстана и других стран региона? Об этом мы спросили у экспертов.

Антон Евстратов, политолог, специалист по Среднему и Ближнему Востоку«Турция рассматривает себя в качестве «старшего брата» центральноазиатских республик»

Неудивительно, что еще с 1990-х годов Турция активно оперирует в Центральной Азии. Будучи территориально удаленной от этих государств и не имея возможности конкурировать с российским политическим и китайским экономическим влиянием в регионе, Анкара в основном сосредоточилась на том, что сейчас принято называть «мягкой силой» - на культурной, имиджевой экспансии. Это и образовательная сфера, включая строительство и финансирование специальных учебных заведений, и приглашение местной молодежи на обучение в Турцию, и кинематограф, литература, музыка.

После прихода на президентский пост Эрдогана этот вектор турецкой экспансии еще более усилился, причем пантюркизм стал соседствовать с табуированным ранее паносманизмом. Тема возрождения Османской империи не раз становилась  лейтмотивом выступлений и речей турецкого лидера, причем применительно к разным странам и регионам. Такого рода устремления особенно болезненно воспринимаются в Сирии и на Южном Кавказе.

Согласно доктрине пантюркизма, под знамена Османской империи должны встать все тюркские регионы планеты – от Синцзяня до Гагаузии, и неудивительно, что активность такого рода распространяется и на тюркские государства Центральной Азии. Порой это ложится на благодатную почву. В 1990-х, когда страны региона находились в поиске идентичности, культурных и цивилизационных ориентиров, путей дальнейшего развития, турецкое «мягкое» проникновение воспринималось более лояльно и дружественно. Позже, когда стали более понятными цели такого проникновения, государства Центральной Азии начали попытки как-то противостоять этому. Безусловно, самые радикальные меры такого рода предпринял узбекский лидер Ислам Каримов, который понимал, что на кону стоят национальная безопасность и независимость его страны. Сегодня Анкара пытается «купить» новое руководство республики, испытывающее острый недостаток в финансах и инвестициях. Свободнее всего турецкие эмиссары чувствуют себя в Кыргызстане, где наиболее либеральное в регионе законодательство и нет четко сформулированного отношения к пантюркизму. Что касается Казахстана, то он находится между этими очерченными «полюсами» - вне сомнения, в стране есть рычаги контроля над распространением указанной выше идеологии, однако она все же проникает.

Конечно, Турция обещает много, и укрепление взаимодействия с ней может быть выгодным – это и инвестиции, и совместные политические мероприятия. Однако основной опасностью является то, что Турция именно себя рассматривает в качестве «старшего брата» центральноазиатских республик, стремясь включить их в фарватер своей внешней политики. И это создает почву для конфликта с Россией, Китаем и другими силами, разменной монетой в котором могут оказаться именно «младшие братья».

В Центральной Азии сохраняются подлинно тюркские кочевые традиции, культура, и вопрос о том, кто младший брат, а кто старший, является открытым. Более того, военная мощь Узбекистана, ресурсы Казахстана вполне сопоставимы с турецкими. В этой связи, полагаю, государствам Центральной Азии есть смысл кардинально пересмотреть отношения с Турцией не по линии их деактивизации, а по линии смещения «центра тяжести» взаимодействия указанных государств.

Рафаэль Саттаров, независимый политолог«Наблюдается активизация Турции в регионе»

Турецкие предприниматели видели и видят рынок Центральной Азии как место для реализации своих товаров, которые они не могут сбыть на рынках Европы. Особенно это было заметно после распада СССР. Например, продукция турецкой массовой культуры — поп-музыка, фильмы, сериалы — всегда с восторгом воспринималась в странах ЦА, даже если власти не допускали ее на государственные телеканалы или запрещали сбыт носителей этой продукции.

Сегодня наблюдается активизация Турции в регионе. Эрдоган как умелый популист четко осознает тренд дня. Идя к власти, он использовал исламистскую повестку, так как это был действительно волнующий для турецкого общества вопрос. Сегодня общество устало от постоянных ссылок к османизму, особенно после «арабской весны», когда националисты откровенно смеялись над Эрдоганом, который слишком наивно понадеялся на то, что он возьмет монополию на «арабской улице». Нынешний тренд в Турции носит националистический характер, а потому Эрдоган пытается заполучить голоса и националистов, для которых пантюркисткая повестка всегда актуальна. По этой причине он демонстрирует своей внутренней аудитории, что верен националистическим принципам.

Если раньше Турция была примером демократического строя с сильней экономикой, то после проявления султанских замашек этот тренд сильно угас. Призывы к восстановлению халифата - такой же лепет, как призывы КПРФ вновь вернуться к основам социализма.

Толганай Умбеталиева, генеральный директор Центральноазиатского фонда развития демократии: «Турция должна оставаться для Казахстана таким же партнером, как Россия, ЕС, США, Китай»

Турция остается для Казахстана важным стратегическим партнером, Астана намерена поддерживать теплые отношения c Анкарой, но те изменения, которые происходят внутри этой страны и которые отражаются на внешней политике, требуют внимания.

Сегодня внешняя политика Турции выглядит недостаточно ясной: начиная с 2014 года, в ней наблюдаются концептуальные изменения. Портятся отношения именно со странами, входящими в зону турецких интересов. Это, в первую очередь, страны так называемого «неоосманского» и евразийского пространства, в частности, Россия. Хотя сегодня и Москва, и Анкара пытаются забыть недавние конфликтные ситуации, эксперты все же не склонны думать, что они окончательно разрешены. Не совсем ясной выглядит позиция Анкары применительно к ЕС и США. Сложно дать однозначную оценку и ее отношениям с КНР, хотя Анкара уже заявила о возможности своего членства в ШОС и выразила интерес к новой китайской инициативе.

К тому же следует учитывать, что с 2019 года Турция станет президентской республикой, сделав шаг в сторону авторитаризма, и попытается стать региональной супердержавой. Ведь если раньше она рассматривала ЦА как зону российских интересов, то сегодня, когда в странах региона идет политическое переосмысление отношений с Москвой (причем не всегда в пользу России), Центральная Азия может вновь привлечь внимание Анкары. Экономические рычаги у Турции не такие большие, но вот культурное влияние вполне реализуемо.

На мой взгляд, Турция должна оставаться для Казахстана таким же партнером, как Россия, ЕС, США, Китай, а приоритетом сейчас является Центральная Азия. С другими странами, у которых есть политические или экономические амбиции на международной арене, необходимо выстраивать сотрудничество на одних и тех же принципах: ни одна из крупных держав, претендующих на статус регионального игрока, не должна обладать каким-либо преимуществом.

Новый старший брат нам не нужен. У нас нет политических правил и правовых норм, чтобы обеспечить соблюдение принципа невмешательства граждан других стран в наши внутренние дела. Но в то же время не стоит изобретать велосипед: можно обратиться к международной практике, которая регулирует участие такого рода политических сил во внутриполитической жизни другого государства. То есть, они могут жить в Казахстане, пользоваться социальными правами, но вот вмешательство во внутриполитические дела им следует строго запретить, поскольку мы не знаем истинных мотивов таких поступков. Можно вспомнить, например, наделавший много шума случай с неким Доганом, «защитником» казахского и кыргызского языков.

В частности, он может пытаться влиять на политику Казахстана в отношении Турции, используя местное национал-патриотическое движение. Ведь сегодня национал-патриоты представляют собой достаточно серьезную идеологическую силу, с которой считается и политическое руководство РК. В перспективе популярность среди них может способствовать вмешательству и во внешнюю политику Казахстана, для чего достаточно будет направлять эмоциональных национал-патриотов в необходимое русло.

Казахстан в состоянии сам разобраться со своими внутренними проблемами. Да, в век глобализации  мы не сможем закрыться от остального мира, поэтому нам следует интегрироваться в международное сообщество, но при этом сохраняя свое, национальное.

Иначе говоря, с Турцией мы друзья, партнеры, готовы сотрудничать, но на принципах равенства и на основе понятных, устраивающих обе стороны правил. Казахстану не нужен старший брат, который будет нас учить, как нам жить и как решать внутренние проблемы.

Ильгар Велизаде, руководитель клуба политологов «Южный Кавказ»«Сегодня ни одна из стран ЦА не примеряет на себя «турецкий кафтан»

Думаю, давно прошли те времена, когда можно было говорить о реальном стремлении Турции доминировать - в политическом и экономическом смыслах - в Центральной Азии. Сегодня страны региона являются вполне самодостаточными и состоявшимися игроками, имеющими обширную географию внешнеполитических и внешнеэкономических связей, участвующими в ведущих региональных и международных организациях.

Сложно представить, что Казахстан или Узбекистан могут превратиться в зависимые от интересов тех или иных игроков государства. Все эти разговоры о неких планах Турции по созданию в Центральной Азии подконтрольного ей политического поля  не более чем страшилки для непосвященных. Следует понимать, что этого не допустят в первую очередь лидеры и общества стран ЦА.

Что же касается общетюркских исторических или этнических корней, то здесь все предельно ясно. У всех тюркских народов общая история, общие традиции и общие ценности. Долгое время предпринимались попытки предать эту общность забвению, но все они с треском провалились. Конечно, есть политические группы, которые не прочь поспекулировать на эту тему, в том числе в угоду своим интересам. Есть националистические движения, симпатизирующие им люди, которые лелеют надежду прийти к власти на волне идей национальной исключительности. Однако ничего общего с реальной политикой они не имеют.

Говоря о частых визитах президента Эрдогана в Центральную Азию, нужно упомянуть и о частых поездках лидеров стран региона в Турцию. Кстати, известно, что летом текущего года ожидается приезд в Анкару президента Казахстана. До конца года узбекский лидер может нанести ответный визит в Турцию.  Повторяю: интерес носит взаимный характер и вызван стремлением извлечь из сотрудничества реальные дивиденды, которые исчисляются миллиардами долларов, выражаются в росте транзитного потенциала, совершенствовании системы логистических связей, повышении уровня гуманитарного сотрудничества.

Вопрос, является ли турецкая модель привлекательной для стран Центральной Азии,  стоял в 1990-х годах. Сегодня ни одна из них не примеряет на себя «турецкий кафтан». У каждой из стран ЦА своя специфика, своя внутриполитическая динамика, свои традиции. Зато в экспертной среде еще очень много людей, которые намеренно вводят в заблуждение людей, живописуя картины некой экспансии Турции на восток в надежде удовлетворить свои «имперские амбиции». Кстати, активное тиражирование подобных мыслей на фоне интенсификации отношений может быть свидетельством успешности подобных контактов и правильности данного курса.

Леонид Савин, главный редактор информационно-аналитического издания «Геополитика»: «Проект пантюркизма - это как обоюдоострый меч»

Безусловно, Турция будет оказывать определенное влияния в регионе Центральной Азии как в силу исторических связей и некоторых общих религиозно-культурных элементов, так и по причине продолжения стратегии пантюркизма, которую пытается реализовать Анкара. Однако нужно четко разделять культурное, политическое и экономическое влияния. Например, Кыргызстан и Казахстан она хочет использовать как плацдарм для выхода на рынки России и Беларуси. После согласования всевозможных регламентов внутри ЕАЭС многие турецкие производители остались не у дел и сегодня ищут любые лазейки для экспорта своей сельскохозяйственной и текстильной продукции. Но, несмотря на общие границы внутри ЕАЭС, мониторинг за поступлением внешней продукции ведется довольно жесткий, поэтому в данной ситуации турецкие бизнесмены обречены на неудачу.

С другой стороны, сам проект пантюркизма - это как обоюдоострый меч. Турция лишь отчасти может считаться носителем тюркской идентичности. Большинство граждан этой страны, если говорить о показателях ДНК, не являются тюрками. Они используют один из тюркских языков, но это еще не дает право утверждать свое безусловное превосходство. Да и легендарная долина Эргенекон находится на территории России, где тоже продолжают проживать этнические тюркские народы.

Если говорить о 1990-х годах, то нужно учитывать, что все страны постсоветского пространства тогда находились в кризисной ситуации, экономика стагнировала или была практически разрушена, их руководители пытались выработать новую национальную идентичность. Естественно, что некоторые государства активно пытались предложить свое видение развития стран и двусторонних взаимоотношений. Китай тоже не сидел без дела. Тем не менее, необходимо иметь в виду и других соседей, более близких к странам ЦА в территориальном отношении, - Афганистан и Пакистан, которые исторически и культурно связаны с постсоветскими республиками Центральной Азии. Особое значение теперь будет иметь  Пакистан – после создания китайско-пакистанского экономического коридора и осознания им своей новой роли в региональной геополитике.

Ислам Кураев, специалист по Ближнему Востоку и Центральной Азии«Чтобы Турция могла диктовать свои условия, она должна пользоваться чрезмерным авторитетом в ЦА»

Турции нужны стратегические партнеры в регионе, так как Анкара начала активные геополитические игры и хочет стать серьезным игроком в мировых глобализационных процессах. А интерпретировать идеи Эрдогана можно по-разному – от пантюркизма до создания халифата. Сейчас даже модно стало говорить о неоосманизме. Но в современном мире совсем другие требования, соответственно у турецких политиков идеи куда грандиознее, как мне кажется. Это вопрос времени: все ждут нового передела мира, и Турция в этом случае не хочет остаться за его бортом. Отсюда и программа Эрдогана «2023».

Что касается Узбекистана, то он должен сыграть ключевую роль в регионе, так как, по прогнозам, именно эта страна станет движущей силой в ЦА в силу своих экономических, демографических, географических и военных возможностей. Отсюда и новый интерес к этой стране. Турция идет по пути американского Голливуда и системы образования США, именно через прививание любви к своей стране, и основной упор делается на молодежь – с расчетом на то, что кто-то из этого поколения в будущем займет ведущие позиции в государстве и будет вести протурецкую политику. По сути, изначально образовательная система Гюлена была направлена на это, но Турция, поняв, что ЦА потеряна, перекинула свои силы в Африку. Однако новый Узбекистан заставил ее пересмотреть свои геостратегические планы в регионе.

Это даже не мягкая сила, это то, что приведет к полному пересмотру внешней политики Казахстана и региона в ближайшем будущем. Россия после  украинских событий пугает политиков в ЦА, а Китай всегда был неким «мордором», который может поглотить, поэтому турецкий вариант выглядит лучшим. Однако в силу ментальных особенностей придется не только модернизироваться, но и пересмотреть свои взгляды. В любом случае влияние Турции не будет столь огромным в ближайшие 10-15 лет, да и оно, по сути, не может пугать, так как территориальных границ у нас нет, что имеет немаловажное значение.

Это означает следующее: чтобы Турция могла диктовать свои условия, она должна пользоваться чрезмерным авторитетом в ЦА. Турецкая модель не стала и не станет для нас неким идеалом, поскольку мы любим подчеркнуть свою индивидуальность. Но не учитываем тот факт, что каждому народу присуща своя форма развития. Это мы видим каждый день, когда в странах ЦА принимаются законы, которые по  сути своей приближены к законам других стран, но которые здесь не работают. То есть мы зачастую перенимаем ненужное. У Турции мы можем перенять лишь опыт развития идеологической платформы в государстве. Обо всем другом говорить пока рано.

Ровшан Ибрагимов, доцент университета регионоведения «Ханкук» (Южная Корея)«Страны Центральной Азии все более интересны для турецкого рынка»

Если рассматривать политику Турции в ЦА, то у Анкары так и не сформировалось четкое видение в отношении этих стран. Сейчас интерес Эрдогана связан больше с экономическими, нежели с политическими, мотивами, и он ориентирован, скорее, на Ближний Восток. С другой стороны, еще с 1990-х Анкара считала Центральную Азию и Азербайджан своим «задним двором», исходя, прежде всего, из культурных и этнических связей. По мере усиления экономических возможностей стран Центральной Азии последние становятся все более интересными для турецких производителей, поскольку экономика Турции является экспортоориентированной. Также Анкара заинтересована в импорте ресурсов из стран ЦА, в первую очередь нефти и газа.

Аскар Муминов

15.05.2018

Источник: camonitor.kz