«Поддержите ли вы военный переворот в Пакистане, если он произойдет этой ночью?» Этот вопрос в последние дни стал одним из самых популярных на пакистанских форумах и в чатах. В соседней Индии на телешоу эксперты открыто обсуждают, сменится ли в ближайшее время власть в Исламабаде. Даже кандидат в президенты США Хиллари Клинтон заявила, что опасается «джихадистского переворота» в Пакистане. Что происходит сейчас в южноазиатской исламской республике с ядерным оружием и стоит ли бояться прихода к власти в Исламабаде джихадистов?

Старая добрая традиция

С момента образования Пакистана военные перевороты стали неотъемлемой частью политической жизни страны, и еще ни одному поколению пакистанцев не удалось их избежать. Как правило, удачный мятеж происходит каждые 20 лет (плюс-минус пять), неудачные — еще чаще.

Придя к власти, военные правят лет по 10, после чего уступают власть гражданским. Те быстро увязают в коррупции и непотизме, и цикл повторяется снова. Именно поэтому в самом факте переворота большинство пакистанцев не видят ничего плохого.

В 1958 году генерал Мухаммед Айюб Хан отстранил от власти президента Искандера Мирзу, покончив с политической нестабильностью в стране. В 1977-м Мухаммед Зия-уль-Хак арестовал и казнил премьера Зульфикара Али Бхутто, увлекшегося идеями исламского социализма. Наконец, в 1999 году генерал Первез Мушарраф устроил бескровный переворот и сверг премьера Наваза Шарифа. Все эти мятежи объединяло одно обстоятельство: каждый раз их организовывал человек, занимавший один и тот же пост — начальника штаба Сухопутных войск Пакистана, в руках которого находится фактический контроль над всеми силовыми ведомствами страны. Сейчас начштаба Сухопутных войск является генерал Рахил Шариф, и его отношения с однофамильцем, премьером Навазом Шарифом, далеки от идеальных.

Бобби, который не сдается

Рахил Шариф (на фото) — наверное, самый популярный начальник штаба Сухопутных войск за всю историю Пакистана. Его старший брат Шаббир был однокурсником бывшего диктатора и впоследствии президента Первеза Мушаррафа и многих других высокопоставленных генералов, так что Шариф-младший с младых ногтей вращался в военных кругах и всегда имел возможность обратиться за помощью к покровителям в армейском руководстве.

При этом Рахил не был любимчиком — карьеру он делал сам, шаг за шагом преодолевая ступеньки военной лестницы. О его характере многое говорит эпизод во время его обучения в военной академии. «Помнится, у нас проводилось соревнование по боксу, — вспоминал один из его однокурсников, — и Бобби (прозвище Рахила Шарифа в юности) выставили против очень сильного противника. Я не помню, кто победил. Я лишь помню, что он стойко принимал удар за ударом, которые наносил ему соперник, с тем же каменным лицом, с каким он теперь появляется на телеканалах. И он никогда не выходил из схватки, сражаясь до конца».

Рахила любит армия — за внимание к нуждам солдат, за умение вести их за собой, за храбрость. Уже будучи начштаба Сухопутных войск, он в 2014 году лично командовал операцией «Зарб-э-Азб», в ходе которой пакистанские войска прижали к границе талибов и исламистов из «Аль-Каиды». «Он был в самых опасных местах, — рассказывал Первез Мушарраф. — Многие другие бы не рискнули туда соваться, опасаясь за свою жизнь. Его всегда отличали сильный характер и забота о подчиненных. Он не просто командир — он лидер, один из тех, кому солдаты охотно подчиняются и за кем идут в огонь и воду».

В 2015 году волна популярности генерала Рахила внезапно выплеснулась из казарм на улицы. Страна, измученная бесконечной войной с террором и разгулом коррупции, разочаровавшаяся в слабых политиках, увидела в нем своего спасителя. В честь генерала назвали мечеть в Исламабаде, его портретами украшали свои автомобили водители по всему Пакистану. Шариф, по чьему приказу были уничтожены террористы, расстрелявшие более сотни детей во время атаки военной школы в Пешаваре в декабре 2014 года, стал национальным героем. Любовь народа искусно подогревали специалисты межведомственной пресс-службы (ISPR), отвечающей в армии за взаимодействие с медиа. Образ Рахила раскручивали на телевидении и в соцсетях, в Twitter и Facebook миллионы человек размещали посты с тегом #ThankYouRaheelSharif.

Эту популярность Рахил Шариф успешно перевел в политическое поле. После того как в 2008 году Первез Мушарраф был отстранен от власти, влияние армии существенно уменьшилось. Рахил начал постепенно, исподволь возвращать позиции — закон за законом, поправка за поправкой.

Настоящим подарком для него стали протесты в августе-декабре 2014 года, устроенные оппозиционной популистской партией «Техрик-е-Инсаф» под руководством бывшего игрока в крикет Имрана Хана. По некоторым данным, армейское руководство в эти месяцы провернуло блестящую комбинацию, с одной стороны втихомолку поощряя руководство демонстрантов и гарантируя им безопасность, с другой— открыто демонстрируя лояльность правительству Наваза Шарифа. В итоге Рахилу, который выступил в качестве посредника между правительством и протестующими, удалось сохранить хорошие отношения с Ханом, одновременно добившись от премьера возвращения военным части полномочий.

Сейчас военные контролируют все вопросы безопасности, а правительство занимается экономикой, координацией действий гражданских служб и внутренней политикой — в рамках, установленных армией. В стране по сути сложился симбиоз двух Шарифов, причем Рахил в целом куда влиятельнее Наваза (на фото). Ни один визит иностранного лидера не обходится без встречи с ним; дошло до того, что афганский президент Ашраф Гани во время поездки в Пакистан в 2014 году сперва встретился с Рахилом, а уже потом с Навазом. Сам Рахил Шариф активно ездит по всему миру, устанавливая связи с королями, президентами, генсеками и своими коллегами в военных ведомствах. Армия окружила премьера своими людьми — даже кандидатуру советника по безопасности, которого всегда традиционно выбирал себе лично премьер, на этот раз ему настойчиво предложили военные.

Битва за штаб

Понятно, что активность начальника штаба сухопутных войск и его растущее влияние не может не тревожить Наваза Шарифа. Тревожный звонок прозвенел в июле 2016 года, когда во всех крупных городах страны — в Карачи, Лахоре, Кветте, Пешаваре, Хайдарабаде, Равалпинди и многих других — появились тысячи плакатов, призывающих генерала Рахила взять власть в свои руки. Организатор кампании, Али Хашми, лидер малоизвестной партии «Вперед, Пакистан», был задержан, но написанные на плакатах слова — «Хватит говорить об отставке, генерал Шариф; во имя Аллаха, приди», — звучат сейчас в Пакистане все громче.

Время поджимает: 29 ноября 2016 года генерал Рахил должен по ротации покинуть пост начальника штаба Сухопутных войск, и главный вопрос сейчас — кому он передаст бразды власти. Вернее, кого одобрит премьер-министр Наваз Шариф: невзирая на постепенную утрату власти, эту прерогативу он сохранил.

Все кандидаты давно известны. Сам Рахи, хочет видеть своим преемником генерал-лейтенанта Зубейра Махмуда Хайата (на фото), нынешнего начальника Генштаба, потомственного военного, ранее отвечавшего за ядерный арсенал Пакистана.

Премьер Наваз предпочел бы генерал-лейтенанта Джаведа Икбала Рамдая (на фото справа), командующего 31 (Бахавалпурским) корпусом, видного военного интеллектуала, тесно связанного с партией самого премьера — Пакистанской мусульманской лигой (Н).

Два запасных варианта — генерал-лейтенант Ишфак Надим Ахмад, командующий 2 (Мултанским) корпусом, который считается одним из самых талантливых и образованных офицеров в пакистанской армии, также тесно связанный с Рахилом Шарифом, и «темная лошадка» — генерал-лейтенант Камар Джавед Баджва, главный инспектор Генштаба по боевой подготовке (эту должность занимал в свое время сам Рахил Шариф до того, как шагнуть на верхушку военной лестницы).

Баджва подчеркнуто не лезет в политику, отлично знает обстановку в кашмирском пограничье, где сейчас идут постоянные перестрелки. Считается, что он умеет находить общий язык с индийскими коллегами. Баджва — самый нейтральный кандидат, равно удобный и неудобный для обеих сторон. Именно такой образ успешно создали себе в свое время будущие военные диктаторы Мухаммед Зия-уль-Хак и Первез Мушарраф, благодаря чему стали начальниками штаба Сухопутных войск.

Конечно, у Наваза Шарифа есть в запасе еще несколько вариантов. Например, продлить полномочия Рахила Шарифа, тем самым отодвинув решение вопроса на год или два. Это своеобразный знак уважения и признания заслуг — к примеру, предшественник Рахила Ашфак Парвез Кайани просидел на своей должности на три года дольше. Но, во-первых, Рахил не раз заявлял, что твердо намерен уйти в ноябре, а во-вторых, это чревато: учитывая, насколько успешно энергичный генерал сумел подгрести под себя власть за три прошедших года, давать ему еще один год граничит с самоубийством. Тем более что сейчас, когда так удивительно кстати обострилась обстановка на границе с Индией, популярность Рахила Шарифа достигла заоблачных высот: рядовые пакистанцы видят в нем человека, способного спасти страну. Имран Хан, тот самый, который устроил протесты два года назад, прямо заявил: «Если военные возьмут власть в Пакистане, люди выйдут на улицы и устроят праздник с раздачей конфет. Демократия в стране под угрозой, это правда, но угрожают ей не военные, а монархические устремления Наваза Шарифа». К перевороту призвал и старинный друг генерала Первез Мушарраф.

В противоположность рейтингу Рахила популярность Наваза Шарифа сейчас заметно упала. Пакистанские СМИ открыто обсуждают колоссальную коррупцию внутри правящей верхушки, обвиняют семью Шарифов в фактической узурпации власти, а стремление премьера наладить хорошие отношения с Индией объясняют многомиллионными бизнес-интересами клана Шарифов. Но поддержка Наваза Шарифа в обществе все еще остается высокой: по последним опросам, за него (вернее, против правления военных) на ближайших выборах готовы проголосовать около половины избирателей.

Ненужный переворот

Тема возможного переворота волнует не только пакистанцев: этот вопрос активно обсуждают и в соседней Индии. С одной стороны, в случае прихода к власти военных отношения Нью-Дели и Исламабада в ближней перспективе ухудшатся; с другой — исчезнет двоевластие, пакистанский режим станет более стабильным, что выгодно Индии. Бесконечное обсуждение переворота все больше напоминает многосерийную мыльную оперу: все говорят и ничего не происходит. Если Рахил все же решится взять власть, это не станет сюрпризом ни для кого, включая премьера, которого он свергнет.

Главное, что мешает сейчас военным взять власть, — отсутствие внешней поддержки. В прошлом за двумя переворотами стояли США (только Мушарраф поднял мятеж без согласования с американцами, но и почти сразу получил «добро» из Вашингтона, поддержав американскую операцию в Афганистане). Сейчас переворот и последующее обострение отношений Исламабада с Нью-Дели и Кабулом не нужны никому: ни американцам, которые пытаются одновременно сохранить влияние в Пакистане, сблизиться с Индией и при этом гарантировать свои интересы в Афганистане, ни китайцам, которым совершенно ни к чему конфликт в ШОС — меморандумы Индии и Пакистана об обязательствах перед организацией были подписаны всего три с половиной месяца назад.

Пакистан застыл сейчас в хрупком равновесии, и оно может нарушиться в любой момент. К примеру, свою позицию могут изменить Вашингтон или Пекин, решив, что в длительной перспективе ставка на военных себя оправдает. Ситуацию может неловким движением сдвинуть та или другая сторона — к примеру, накануне появилась информация о том, что премьер может за промахи в проведении спецопераций отправить в отставку главу пакистанской Межведомственной разведки (ISI) Ризвана Ахтара, верного союзника Рахила Шарифа, в значительной степени обеспечившего ему популярность в народе. Информацию тут же опровергли, но осадок остался.

Как бы то ни было, 29 ноября — день отставки Рахила Шарифа — неумолимо приближается. Так что будущее Пакистана определится уже в ближайшие недели. Одно можно сказать сейчас с уверенностью: джихадисты во власти, которых так боится Хиллари Клинтон, Пакистану в обозримый период точно не грозят.

Алексей Куприянов

12.10.2016

Источник: Lenta.ru