В эпоху глобализации современный мир претерпевает изменения, вызванные развитием новейших технологий, а также связанными с глобализацией противоречивыми тенденциями интеграции и дифференциации (фрагментации), когда граница между локальным и глобальным, центром и периферией, внутринациональным и интернациональным становится все более размытой.

Структурные изменения означают возникновение, наряду с сохранением традиционного государствоцентричного мира (Traditional State-Centric World) с его системой международных отношений, осуществляемых между государствами, мультицентричного мира (Multi-Centric World), включающего в себя широкий круг разнообразных акторов мировой политики на локальном, региональном, национальном, интернациональном и глобальном уровнях.

Существует не только конструктивная, но и негативная сторона процесса фрагментации глобального мира и усиления роли неправительственных организаций и иных негосударственных акторов в мировой политике.

Противоречия и неопределенность, непредсказуемость развития структурно раздвоенного мира (Bifurcated World), процессы политической фрагментации и развитие современных информационных технологий содействовали тому, что стало возможным появление особой части в этом сложном мультицентричном фрагментированном мире, которая дала толчок быстрому развитию терроризма и террористических организаций как акторов мировой политики.

Все более очевидным становится парадокс глобальной демократизации, когда с одной стороны, усиление неправительственных организаций (NGOs) и неформальных сетей содействует созданию и установлению в современном мире глобального гражданского общества, но с другой стороны, этот процесс сопровождается усилением изощренности действий террористических организаций, преследующих совсем иные, деструктивные цели.

Остается предметом научной дискуссии тезис о связи глобализации и роста конфликтов, насилия и террора в современном мире.

В этой дискуссии преобладают две противоположные точки зрения на проблему взаимосвязи экономической глобализации и международного терроризма.

Наиболее распространен взгляд, согласно которому процессы, связанные с развитием мировой торговли и финансовых рисков, предстают факторами, способствующими распространению международного терроризма.

Расширение торговых связей воспринимается как фактор усиления рисков незаконного ввоза оружия международными террористическими формированиями, контроль за которым существенно ослаблен в условиях либерализации правил внешней торговли. Увеличение объемов оборота финансовых средств, достигающего в сутки до двух триллионов долларов, также рассматривается как реальная угроза бесконтрольного финансирования международных террористических сетей.

Большой интерес у современных политиков вызывает относительно новая позиция ряда исследователей, считающих, что экономическая глобализация имеет результатом сокращение транснационального терроризма.

Эта менее распространенная в научной литературе точка зрения привлекает внимание своей конструктивностью в плане разработки экономических стратегий противодействия терроризму. Сторонники данной точки зрения выдвигают положение, согласно которому утверждается, что экономическая глобализация, способствуя экономическому развитию, сокращает социальную базу терроризма, что ведет к снижению активности террористических групп.

Мировая торговля и оборот капитала, обусловливающие ускорение экономического развития, содействуют постепенному решению проблемы социального неравенства, что в конечном итоге ведет к сокращению рисков вовлечения в сферу террористической активности беднейших слоев населения.

Указанной позиции придерживаются сторонники теории глобализации Дж. Френкел, Дж. Гаррет (Garret G.), Р. Ревени (Reuveny R.), К. Шауб, У. Эндерс, Т.Сандиер.

Рассматривая экономическую глобализацию как процесс экономической интеграции, представители данного подхода стремятся определить эффекты экономической глобализации и подтвердить выдвигаемые гипотезы результатами систематических эмпирических исследований влияния экономической глобализации на расширение или сужение сети транснационального терроризма .

Терроризм определяется в данном случае как предумышленное использование или угроза применения насилия или силы в целях достижения политических, религиозных или идеологических целей посредством запугивания и устрашения масс.

Обе точки зрения имеют сходство в том, что опираются на аналитико-рационалистический подход к каузальному анализу влияния экономической глобализации на транснациональный терроризм. Данный подход основывается на теории рационального выбора.

В соответствии с ним, поведение террористов трактуется как совокупность действий рациональных акторов, которые определяют свои цели, ранжируют преференции и действуют таким образом, чтобы максимизировать достижение поставленных целей за счет рационального использования наличных ресурсов.

Данная традиция сложилась в 80-90-е годы XX века и нашла отражение в работах Тодда Сандиера, Уолтера Эндерса, Харви Лейпена (Lapan H.), Марти Креншоу (Crenshaw M.) .

К соответствующим выводам приходят Себастьян Эдвардс (Edwards S.), Джеффри Франкел, Дэвид Ромер (Romer D.), Маурис Обстфилд (Obstfeld M.), Деннис Куинн (Quinn D.), Джозеф Стиглиц (Stiglitz J.), Лин Скуайер (Squire L.) .

Особый интерес представляют исследования, в которых проводится компаративный политический анализ экономической глобализации и ее влияния на процесс активизации международного терроризма, в рамках сравнения эффектов экономической глобализации в различных странах и регионах мира.

К таким исследованиям возможно отнести работу Куинли Шауба, в которой представлены результаты исследования эффектов (позитивных и негативных) экономической глобализации с точки зрения ее влияния на динамику роста международного терроризма .

Установленные в ходе данного исследования паттерны статистических зависимостей экономической глобализации и транснационального терроризма могут быть учтены при разработке стратегий противодействия международному терроризму.

Результаты исследований показывают, что экономическая глобализация создает условия для экономического развития, которое опосредованно способствует снижению рисков международного терроризма и совершения террористических актов на территории страны, проводящей открытую экономическую политику.

Эффекты экономической глобализации по своей структуре имеют структурный общесистемный характер и их воздействие на транснациональный терроризм таково, что стратегии обеспечения экономического развития по своему содержанию выступают стратегиями сдерживания распространения международного терроризма в современных условиях.

Риски финансовой глобализации и проблема контроля процессов, связанных с развертыванием глобальной инфраструктуры по отмыванию денег как источника финансирования международного терроризма, являются предметом политического анализа для целого ряда исследований начала XXI века .

Важность осмысления политических процессов, связанных с финансовой глобализацией признается не только представителями современной политической науки, но и видными аналитиками в области управления современной финансовой инфраструктурой.

Объединение усилий университетских центров и аналитических центров, созданных на базе институтов финансовой инфраструктуры, в поиске эффективных стратегий и технологий предотвращения рисков формирования глобальной сети финансирования международного терроризма – стало особенностью современного политического анализа рисков финансовой глобализации и ее связи с транснациональным терроризмом.

Учеными разрабатывается проблематика определения эффективных стратегий финансовой политики. Соответствующими стратегиями предусматривается:

- установление международных стандартов по предотвращению использования мировой финансовой инфраструктуры в террористических целях;

- развитие международного сотрудничества в этой сфере;

- создание новой парадигмы, позволяющей выдвигать инновационные концепции, программы и технологии регулирования и контроля финансовой деятельности в условиях глобализации в целях предотвращения криминализации финансовой деятельности и ее связи с международным терроризмом.

В соответствующем ключе выполнен проект Базельского университета (Швейцария), осуществленный под руководством Марка Пита (Pieth M.) при участии Джонатана Уайнера (Winer J.), Чарльза Фриланда (Freeland Ch.), Арманда Керстена (Kersten A.), Эрнеста Савона (Savona E.U.), Майкла Леви (Levi M.), Уильяма Гилмора (Gilmore W.) .

Д. Уайнер, в частности, анализирует проблему финансирования международного терроризма. Расширение возможностей финансирования деятельности террористических групп, считает аналитик, является результатом нетранспарентности денежных потоков и платежей, осуществляемых в рамках созданной глобализацией финансовой системы.

Финансовая нетранспарентность (непрозрачность финансовых трансакций) является, по его мнению, причиной ряда социальных дисфункций, включая не только терроризм, но и конфликты, и нестабильность в развитии общества и государства в целом.

Исследование в качестве важной составляющей включает анализ эффективности системы регулирования и контроля незаконного финансирования деятельности международных террористических организаций и глобальной сети международной преступности.

Рассматривая международный терроризм и транснациональную преступность как глобальную проблему современного развития, ученый оценивает функциональность действующей системы международных инструментов и стандартов регулирования, разработанной в целях блокирования рисков, связанных с дисфункциями глобальной финансовой системы.

Стратегии и методы предотвращения рисков, а также противодействия международному терроризму в последние десятилетия XX – начале XXI веков разрабатывались с учетом различных подходов в выборе средств борьбы с терроризмом в современном мире.

Кристофер Джоунер (Joner Ch.) и Тамара Уиттис (Wittes T.) выделяют два типа политических стратегий, основанных на различиях в выборе способов и средств противодействия терроризму: «Политические средства в реализации курса на борьбу с терроризмом ранжируются на мягкие средства (Soft Means) дипломатии, международного сотрудничества, конструктивного участия, и меры по обеспечению безопасности (Protective Security Measures), осуществляемые с помощью таких средств, как экономические санкции, ковертивные действия и применение военной силы».

Стратегий первого типа, основанных на применении правовых инструментов с целью обеспечения широкой поддержки политики предотвращения рисков международного терроризма, придерживается ООН, осуществляющая соответствующую политику с помощью принятия резолюций и других документов Генеральной Ассамблеи ООН и Совета Безопасности Организации Объединенных Наций.

Стратегии второго, силового типа, составляют содержание политического курса США и Израиля, ставящих целью установление собственного права на применение силы в борьбе с террористическими группами, располагающимися на территории какого-либо государства без соответствующего согласия данного государства.

Базовыми элементами контртеррористической политики, которой традиционно придерживались США, всегда были следующие принципы:

1. Не делать никаких уступок.

2. Следовать букве закона и усиливать потенциал дружественных государств в их противостоянии угрозе, с которой они столкнулись.

3. Осуществлять давление на государства, оказывающие финансовую и иную поддержку международным террористическим организациям.

Силовые стратегии США в борьбе с международным терроризмом остаются объектом критики со стороны мирового сообщества, то есть со стороны других государств, неправительственных организаций и представителей международного научного сообщества.

Мишель Малвести (Malvesti M.) в этой связи обращает внимание, что ответные действия США, включавшие нанесение бомбовых ударов по целям в Афганистане напрямую или опосредованно способствовали поддержке Аль Каиды.

Еще более определенно высказывается в этом отношении Джордж Лопес (Lopez G.): «Нравственными индикаторами в оценке применения силы в мировой политике могут служить три простых принципа:

– в какой мере данные действия отвечают требованиям закона;

– насколько применение силы отвечает логике соотношения целей и средств их достижения;

– в какой степени эти действия предусматривают защиту гражданского населения и ограничивают риски нанесения ущерба» .

В основе критического направления политического анализа стратегий противодействия международному терроризму, основанных на применении военной силы, лежат преимущественно правовая и этическая составляющие.

Допуская возможность пересмотра концепции самообороны в направлении расширения трактовки данного понятия в рамках современного международного права, Д. Лопес указывает на несоответствие силовых антитеррористических стратегий США другим критериям, а именно, принципам гуманности, пропорциональности и различия между гражданами и вооруженными силами как объектами контртеррористических действий (Distinction Between Civilians and Armed Forces) .

Другая группа специалистов указывает на моральную допустимость применения военной силы в целях противодействия и подавления международного терроризма.

Данной точки зрения придерживаются Генри Шелтон (Shelton H.), Джами Ши (Shea J.). Они подчеркивают, что характер угроз транснационального терроризма в условиях глобализации внес изменения в саму этику политики обеспечения международной безопасности тем, что уход или нейтралитет в отношении новой угрозы еще менее приемлем, чем применение силы.

Позиция третьей группы аналитиков во многом близка взглядам, поддерживающих точку зрения о справедливости применения силы против транснационального терроризма.

Мариан Лав (Love M.), отмечая неэффективность конвенциональных мер и механизмов дипломатии, а также усилий по ограничению финансирования террористических организаций и захвату их лидеров, обосновывает необходимость разработки комбинированных стратегий.

Они должны сочетать применение механизмов ООН по обеспечению более тесного сотрудничества в целях ликвидации источников финансирования и распространения международных террористических сетей, с одной стороны, при одновременном применении других, в том числе силовых мер, выработанных совместными усилиями и решениями ООН при участии Соединенных Штатов Америки, с другой.

Данной точки зрения придерживается и Ноэль Квенивет (Quenivet N.) .

Еще одна группа исследователей обосновывает идею, согласно которой военные действия, направленные против международного терроризма, могут рассматриваться в качестве легитимных при условии поддержки коалиции демократических государств и без санкции Совета Безопасности ООН.

Данная модель основана на концепции гуманитарной интервенции (Humanitarian Intervention), основные аспекты которой освещены, в частности, в работе Фернандо Тесона (Teson F.) .

Тем не менее, концепция гуманитарной интервенции не получила поддержки со стороны большей части ученых. При всей концептуальной привлекательности идеи, предусматривающей защиту прав человека и ликвидацию диктаторских режимов, на практике стратегия гуманитарной интервенции сопряжена с рисками проведения интервенции сугубо в политических целях и интересах.

В этом смысле значительной поддержкой пользуется концепция справедливой войны (Just War Theory).

Основными принципами теории справедливой войны устанавливаются рамки ответственности власти в обеспечении защиты общего блага. Майкл Уолцер (Walzer M.) обосновывает следующие основные критерии, подтверждающие соответствие той или иной военной акции требованиям, устанавливаемым концепцией справедливой войны:

– справедливость причин, определяющих содержание военной акции (Just Cause);

– правильность намерений (Right Intention);

– легитимность власти (Legitimate Authority);

– военные действия как последнее средство (Last Resort);

– вероятность справедливости возможных эффектов (Probability of Justice) .

Адам Долник (Dolnik A.) в этой связи подчеркивает, что в сфере мировой политики право государства на самооборону, предусматривающую защиту собственной территории и своих граждан от агрессии другого государства или государств является общепризнанным. Сложился соответственный консенсус и относительно признания условий, при которых использование силы рассматривается как справедливое.

Данные положения составляют основу современной доктрины справедливой войны (Just War Doctrine).

В то же время, в вопросе об этичности применения силовых мер в отношении негосударственных акторов мировой политики (Non-State Actors) такой консенсус отсутствует.

Тем не менее, проблема приобретает все большую актуальность, во-первых, в связи с тем, что в последние три десятилетия XX века – начале XXI века проведение военных контртеррористических операций становится все более распространенной практикой.

Во-вторых, современные тренды в развитии международного терроризма, связанные со снижением уровня государственного финансирования террористических организаций, свидетельствуют о снижении эффективности политических и экономических мер по оказанию давления на данные государства в целях пресечения поддержки террористической активности.

Необходимость повышения эффективности контртеррористических стратегий и тактик приводит к выбору в качестве приоритетных стратегий, нанесение прямых ударов по террористическим группам и их инфраструктуре, располагающихся на территории суверенных государств.

Это, в свою очередь, связано с проблемой определения конкретных ограничений на применение силы в отношении негосударственных акторов.

Модель политического анализа проблемы применения военных контртеррористических мер в борьбе с международным терроризмом А. Долника учитывает ключевые положения теории справедливых войн, экстраполируя данные критерии применительно к специфике проблемы использования военных действий в отношении негосударственных акторов.

В отличие от рассмотренной выше силовой модели противодействия терроризму политические стратегии предотвращения рисков международного терроризма как глобальной угрозы безопасности международных отношений предусматривают в качестве приоритетных средств и механизмов не применение военной силы, а средства дипломатии, международного сотрудничества, конструктивного партнерства , меры по обеспечению безопасности и другие.

Данной стратегической линии придерживается международное сообщество, интересы которого выражают ООН и другие международные организации.

Основная цель указанных стратегий – создание и укрепление правового пространства через совершенствование юридических и правовых механизмов, позволяющих современным государствам получать поддержку и усиливать свой потенциал в их противостоянии угрозе международного терроризма.

Таким образом, cовременные стратегии противодействия рискам международного терроризма включают в качестве неотъемлемой составляющей комплекс механизмов по борьбе с международной организованной преступностью, прежде всего в сфере пресечения банковских операций по отмыванию денег, полученных преступным путем (незаконный оборот наркотиков, контрабанда оружия и другие виды незаконной деятельности).

Стратегии противодействия международному терроризму, основанные на применении военной силы, разработаны во многом в рамках неореалистических теорий международных отношений.

Рационалистичный, большей частью утилитарный характер данной позиции, состоит в акценте на проблеме эффективности контртеррористических стратегий с применением военной силы, без учета этических критериев оценки этих действий.

Силовые контртеррористические стратегии, которые являются основой соответствующей доктрины США, Израиля и некоторых других стран были и остаются объектом критического анализа со стороны мирового сообщества, а также предметом научных дискуссий.

Критический анализ силовых стратегий противодействия международному терроризму основан, как правило, на интерпретивном подходе, предусматривающем критическую оценку соответствия указанных стратегий правовым и этическим критериям, определенных нормам международного права, стандартам и принципам доктрины справедливой войны.

Согласно правовым критериям соответствия силовых стратегий нормам международного права, применение военной силы допустимо в целях самообороны, что предполагает возможность пересмотра действующих норм международного права с учетом масштаба и экстраординарности террористических атак XXI века.

В.Н.Лукин, доктор политических наук, Т.В. Мусиенко, доктор политических наук

2011 г

http://credonew.ru/content/view/1019/65/