Ситуация в России представляется сегодня крайне сложной, что требует принципиальных изменений, как в экономической системе, так и в политической. Причем, нравится этот кому-то или нет, направление этих изменений будет определять один человек - Путин. Соответственно, все силы апеллируют к нему, явно или неявно.

Кто-то пытается вменить ему некоторое направление действий, кто-то - активно включился в политику его ликвидации на посту Президента (об этом - чуть ниже), но в любом случае, единственная точка, вокруг которой крутится вся политическая активность - это Путин. И в подобной ситуации любая попытка говорить о будущем страны категорически требует некоторого анализа даже не мыслей Путина (мы их все равно не узнаем), но хотя бы некоторого представления о том, как устроено его ощущения реальности. И в настоящем тексте я попытаюсь сделать некоторый вариант анализа этого ощущения. При этом нужно понимать, что попытка эта носит ярко выраженный субъективный характер.

Прежде всего, я исхожу из того, что формирование понимания мира у Путина пришлось на 70-е годы. Как личность он, конечно, сформировался раньше (и, в частности, его представления о чести и достоинстве, о свободе и морали), но мы сейчас обсуждаем не человека, а государственного деятеля. И, как мне кажется, есть два главных фактора, которые он усвоил в этот период. Первый связан с тем, что вся геополитическая концепция Андропова, который тогда руководил КГБ (на тот момент - еще при Совмине СССР), была построена на идеях конвергенции. То есть - объединения западных и советских элит.

Сама эта идея появилась после того, как Сталин отказался от концепции «перманентной революции» и стал строить государство - то есть начала формироваться полноценная советская государственная элита, для которой сохранение статуса для себя и своих детей было важнее, чем гипотетическая победа всемирной революции. Был ли такой план для Сталина тактическим отступлением или стратегическим решением мы уже никогда не узнаем, но результат к концу 50-х годов был однозначен - в СССР была принята концепция мирного сосуществования, от которой до идей конвергенции всего шаг. И идея эта к 70-м годам достаточно прочно вошла в советскую элиту, а в КГБ она неявно была принята практически всеми.

Второй фактор - кадровая политика ЦК КПСС. После снятия Хрущева в 1964 году, Политбюро ЦК КПСС (точнее, тогда этот орган назывался Президиумом), с целью снижения вероятности повторения незапланированной активности «снизу» (напомню, что в период правления Хрущева ЦК КПСС неоднократно выступал против своего же Президиума), принципиально изменил систему назначения кадров. Смысл этого действия состоял в том, что любые лица, которые имели свое мнение и готовы были его отстаивать, перестали назначаться на политические должности. Политическая система стала уделом как минимум конформистов, готовых всегда согласиться с начальством, а как максимум - людей, у которых вообще не было своего мнения.

Для страны результат не замедлил сказаться уже через поколение (то есть 25 лет), но люди, которые в середине 70-х только начинали делать свою карьеру такие тонкости понять уже не могли - они просто впитывали сложившуюся уже систему управления как нечто единственно данное. Путин в том числе. И теперь можно попытаться посмотреть на его политику именно с точки зрения проявления этих двух принципов.

Первые два срока Путина, как я уже не раз писал, он рассматривался как наемный менеджер, поставленный сформировавшейся в 90-е годы элитой. При этом и сам он был вполне согласен с этой ролью (в том числе потому, что в личном плане не является фанатом власти) - но в процессе реализации тех задач, которые ему были поставлены, начал реализовывать те самые принципы конвергенции, которые впитал «с молоком матери». Обращу внимание на очень важный факт: олигархи 90-х в принципе не рассматривали Россию как нечто самодостаточное - для них была только одна элита, Западная, ей они подчинялись и сама мысль ей перечить была для них недоступна. Как сказал один из них во вполне бытовой ситуации: «К нам пришел Хозяин и не нам с ним спорить».

В такой ситуации мысль Путина, что российская элита, сформировавшаяся на нашей территории, может быть частью мировой элиты, смотрелась вполне достойно и патриотично. А с точки зрения некоторых персонажей на Западе и вызывающе - после компрадорского лебезения гайдаров и козыревых. Отмечу, что я не собираюсь пока обсуждать реальность этой идеи, возможности ее осуществления, что тогда, в 70-е, что сейчас, несколько слов на эту тему я скажу в конце текста. Главное - что для Путина она является имманентной частью его восприятия внешнего мира - поскольку именно с ней у него это самое восприятие и формировалось. И в этом смысле оторвать эту идею от его восприятия мира невозможно.

Именно в этом месте возник серьезный конфликт между теми, кто еще до Путина получил пусть не очень высокий, но статус в Западной элите (Ходорковский, Каспаров) и новой линией российской власти. С точки зрения этих людей, их статус на Западе требовал априорного уважения и высокого положения внутри России (с учетом ее подчиненной по отношению к Западу позиции) - поскольку существования самостоятельной российской элиты они не признавали. И это, конечно, не могло нравится тем, кто делал ставку на конвергенцию, то есть признавал право чисто российской элиты на существование.

А вот создать конструктивную «группу поддержки» идеи конвергенции у Путина не получилось. Он, в силу своего опыта, все время искал конформистов, готовых поддерживать его на словах, но совершенно не готовых чем-то жертвовать для достижения цели. Поскольку люди, которые имеют свое мнение по вопросу о том, как что-то строить, к конформизму не склонны и регулярно это свое мнение высказывают - их и начали выкидывать с государственной службы с конца 90-х годов, как только новая элита более или менее оформилась и начала обращаться к управленческому опыту КПСС последних десятилетий ее существования. В результате, политического строительства у нас практически не было, все ограничилось симулякрами. И сегодня, когда ситуация стала объективно крайне тяжелой, когда понятно, что западные элиты ни российскую элиту, ни лично Путина, в самостоятельном качестве (а, тем более, как свою часть) видеть не хотят - Путин оказался в полной политической изоляции, своего «политического дома» у него просто нет.

Окружающие его конформисты испытывают острое недовольство из-за давления на Россию (не говоря уже о тех, кто попал под персональные санкции), однако что-то делать для того, чтобы эту ситуацию преодолеть, в принципе не могут. А та часть российской элиты, которая изначально была ориентирована на Запад, судя по всему, получив четкие инструкции, начала откровенно антипутинские действий (что хорошо видно по последним выступлениям Силуанова и Кудрина). Одновременно резко усилился конфликт между «западниками» (которые в принципе отказываются признавать тот факт, что у России может быть своя элита) и теми представителями элиты, которые сделали ставку на конвергенцию (то есть поставили на Путина).

А Путин при этом (вынуждено или случайно, тут вопрос открыт) сделал следующий шаг - он начал говорить и действовать исходя не из идей конвергенции западной и российской элиты, а западной и РУССКОЙ. Именно так нужно, скорее всего, понимать его слова о «русском мире». И остановиться он не может - как и та часть мира, которая сделала ставку именно на эту элиту. Точнее, может, конечно, но только при этом сохраниться в своем статусе он не сможет никак.

Ну и в заключение - вывод. Я, лично, считаю, что в ситуации 2000-х выиграть партию, ориентированную на конвергенцию, было невозможно. Даже у Андропова, у которого был СССР со всей своей мощью, это не получилось. Я даже не буду обсуждать сейчас причины. Но вот в ближайшем будущем ... Дело в том, что мировая элита по итогам кризиса будет жестко обескровлена, ее финансовая часть (которая наиболее жестко противостоит попыткам России «обрести лицо») сократится даже не в разы, а на порядок. И у нее нет никакого позитивного сценария на ближайшее будущее. И сегодня можно попытаться, нет, не войти в Западную элиту (это по прежнему невозможно), а попытаться создать элиту новую, общую. Это, по крайней мере, теоретически, возможно. Хотя и потребует от Путина серьезной работы над своей стратегией.

Михаил Хазин

28.07.2014

Источник: http://worldcrisis.ru/crisis/1588856

Паника олигархических "элитариев". Главный бой Владимира Путина – с внутренним врагом, а не внешним

Самое слабое место России – переходная элита. Санкции лишь ускорят ее реформирование Владимиром Путиным.

Ужесточение западных санкций против России вновь делает актуальным вопрос о том, выдержит ли их российская элита. Не Владимир Путин и не народ – здесь как раз нет никаких сомнений. А вот настроения части элиты иначе как паническими не назовешь. Но главная проблема отечественных "элитариев" даже не в этом.

Введение нового этапа экономических санкций против России официально объявлено. Хотя сам разрыв России с Западом после Крыма был предопределен, все же оставалось неясным, начнется ли политическая и экономическая война только с США или же со всем западным блоком, с какой скоростью будет идти обострение отношений – и прочие немаловажные, хотя на самом деле и не решающие детали.

Вследствие этого у части российской политической и бизнес-элиты оставались надежды на то, что разворот к самостоятельному развитию России еще можно будет если не предотвратить, то как минимум сделать более осторожным, а значит, и обратимым. Они сами выдумали идею о том, что якобы Путин просто хочет "зафиксировать прибыль с Крымом", "поднять статус России" – а значит, есть шанс на то, что Запад побесится, поугрожает, но потом смирится с тем, что назад возврата нет. Ну а Путин отступится от Новороссии, перейдя к экономическим методам борьбы за Украину. И все в целом рано или поздно успокоится – и можно будет, как и раньше, быть частью "мировой элиты", ее бизнес- или политической составляющей. Но теперь этих надежд (изначально пустых) у них нет.

Точно так же, как нет никаких сомнений в том, что одной из главных целей США является смена власти в России – именно для этого и нужны санкции, изоляция и блокада. Штатам неважно, в какой форме произойдет смена власти – уйдет ли Путин в результате верхушечного заговора или народных бунтов, вызванных падением уровня жизни и инспирированных либеральной частью элиты. Он должен уйти – потому что его курс представляет угрозу для американской гегемонии. Для Путина такое отношение давно уже не является новостью – он строит свою политику не отталкиваясь от американского отношения к нему, а просто имея его в виду. Точно так же он понимает и все внутренние проблемы страны, по которым будут бить англосаксы. И главная из них – слабая, коррумпированная, потребительская и идеологически разношерстная элита, бунт которой и будут провоцировать американцы, углубляя давление и санкции против России.

Штаты ведь правда верят в то, что раз дети и деньги у многих из наших "элитариев" находятся на Западе, то и давить на них будет просто. Впрочем, в 2011–2012 годах они уже просчитались, делая ставку на это. Попытка остановить Путина не удалась, и он приступил к зачистке бунтовавшей против него космополитической элиты, справедливо посчитав, что она выполняет внешний заказ. Главной его целью было как раз обезопасить страну в предстоящем открытом столкновении с США от пятой колонны, от тех, кто ударит в спину. Он успел сделать многое – но далеко не все.

Национализация элиты только началась – запрет счетов за границей вовсе не равнозначен запрету на нахождение мозгов вдали от нашего отечества. Путин успел лишь заявить о необходимости патриотического поворота в идеологии, культуре, образовании, о том, что необходима новая кадровая политика... Но даже если бы Путину удалось полностью избавиться что от открытой пятой колонны, что от коррупционеров, это не решало бы главной проблемы: в нашей элите чрезвычайно велик процент идеологических рабов Запада, ментальных космополитов, которые при одной мысли о возможном разрыве с Западом впадают в ступор. Как же так – ведь мы "часть большого европейского дома"?

В реальности западничество немалой части российской элиты является всего лишь проявлением ее фантастического незнания собственной страны и народа, наших традиций, культуры и истории. Это западничество колониальной элиты – ее мозги оккупированы "модными" западными теориями о "правильном мироустройстве", как это уже не раз было в русской истории, она относится к народу как к быдлу, а к стране – как к территории для охоты. Получив власть в стране в 90-е годы, эти временщики сразу же стали готовить себе отходные пути на Запад – потому что "там, где сокровища ваши, там и сердце ваше". Элита поклонялась золотому тельцу и потреблению, а место обитания тельца – Запад, вот и стремились туда правившие страной "реформаторы".

Сначала пытались притянуть вместе с собой и страну, чтобы и ее научить "европейским ценностям", но к началу нулевых стало ясно, что Россия не хочет становиться частью западного мира. Тогда элита решила "зарабатывать в России, а тратить в Европе" – что и делала все нулевые годы. Параллельно, правда, формировалось и новое служивое сословие в составе элиты – путинское. Костяк правящего слоя, контролирующие ключевые рычаги управления страной, эти люди, как правило, выходцы из спецслужб, в большинстве своем настроены патриотично и действительно желают служить Родине. Но и из них многие не устояли перед искушением глобального потребительского капитализма, забыв, что нельзя служить двум господам.

Другая часть путинского ближнего круга настойчиво, но не публично предлагала искать новую экономическую и социальную модель для России, понимая, что нынешняя смешанная государственно-олигархическая, капиталистическая, привязанная к западному финансовому миру и, главное, западной же этике свободного рынка и общества потребления, нежизнеспособна и просто губительна для России.

К сожалению, идеологические споры о выборе направления пути для России не стали публичными. Во многом из-за того, что либеральная часть элиты, занимавшая как экспертные, так и пропагандистки-идеологические высоты, всячески дискредитировала любые споры о том, соответствует ли экономический строй национальным ценностям, заранее объявляя любую альтернативную социально-экономическую модель невозможной и утопичной. В результате Россия шла по пути глобализации – не особо сопротивляясь экономически, полностью разоружившись идеологически и сильно упираясь политически.

Как внутриполитическая, так и геополитическая самостоятельность была необходима Владимиру Путину для того, чтобы укреплять суверенитет России и наращивать ее силу. Все годы он находился между давлением внешних сил, стремящихся не просто не допустить восстановления российского влияния, но и устроить вторую серию расчленения России, и сил внутренних, не желавших отказываться от захваченных в 90-е годы кусков власти и собственности, не заинтересованных в сильном и самостоятельном президенте. На рубеже десятилетий это давление, казалось, достигло своего апогея – и тогда Путин принял вызов, вернувшись в президентское кресло.

Все, что он делал начиная с 2011 года, было подготовкой к открытому конфликту – как с внешними противниками, так и с внутренними. И то, что он сумел довольно легко выиграть первый раунд 2011–2012 годов, вовсе не означало, что дальше он готов был почивать на лаврах – дело шло к решающей схватке. И она началась летом 2013-го с дела Сноудена, достигнув сейчас, накануне августа 2014-го, своего максимального накала.

Пока что Путин бьется с внешним противником – но нет никаких сомнений в том, что главный бой ему предстоит выиграть внутри страны.

Битва с США не отменяет необходимости решить основной вопрос русского бытия – от Путина, пользующегося сейчас феноменальной народной поддержкой, ждут не только побед на внешнем фронте, но и перелома на внутреннем. Даже если бы не было конфликта с Западом, необходимость кардинальных внутренних перемен оставалась бы жизненно необходимой. Сейчас, после начала прямой конфронтации, чистка и идеологизация элиты становятся залогом сохранения России. Не потому, что элита ударит в спину – в обозримом, ближайшем будущем это, слава Богу, не актуально – а потому, что она просто не сможет решить тех задач, которые стоят перед страной. Сформулировать и воплотить программу национального развития – экономическую, культурную, социальную – вести глобальную игру на всех континентах и во всех сферах может только команда единомышленников. Не одинаково мыслящих людей, а патриотов, прекрасно знающих как собственно российский опыт и историю, так и технологии и смыслы других держав и цивилизаций, понимающих их цели и философию борьбы.

И главное – не притворно, а искренне считающих традиционные русские ценности (не только духовные и семейные, но и геополитические) своими, а интересы Родины без всякого сомнения ставящие выше личных. Не потому, что "так учит Путин", а потому, что это совершенно естественно для них. Нет таких людей? Но и в нынешней элите их достаточно – просто теперь необходимо не просто сплочение народа вокруг Путина, а работа не за страх, а за совесть всего высшего управленческого звена.

Невозможно выстоять перед давлением Запада и перед неизбежными внутренними испытаниями только потому, что ты боишься Путина и страшишься потерять свое место. И уж тем более невозможно внедрять новую модель управления и социального устройства, если ты сам в нее не веришь. Невозможно работать по-новому (не в условиях осажденной крепости, а создавая новые производства и возвращая смысл в русское бытие), если ты привык к откатам и надеешься на то, что теперь сможешь тратить отжатое пусть не за границей, но в России.

Есть ли у Путина альтернатива? Может ли он не углублять чистку элиты, оправдываясь тем, что сейчас не время, потому что "Родина в опасности", да и угроза "удара в спину" невелика? Нет – потому что основная его цель состоит вовсе не в том, чтобы устоять перед давлением мировых глобализаторов, а в том, чтобы вывести Россию на ее исторический путь. Вернуть уверенность в своих силах и создать максимальные возможности для самостоятельного, самодержавного роста и развития, заложить основы социального строя, базирующегося на национальных ценностях и приемлемого для нашего народа. Для больших целей нужны большие люди – иначе нас просто раздавят. Не внешние происки – так внутренние противоречия.

Петр Акопов

29.07.2014

Источник: Взгляд