В 2022 году в Афганистане торжественно заложили канал Кош-Тепа, способный серьезно изменить водный баланс в регионе. На протяжении всего 2023 года серьезную озабоченность по этому поводу выражал Узбекистан. В конце осени Ташкент начал формировать правительственную делегацию для переговоров с Кабулом о канале, но перспективы урегулирования все еще находятся под вопросом. О других болевых точках водной политики Афганистана в интервью рассказал директор Центра исследовательских инициатив Ma'no Бахтиер Эргашев.

– После победы над талибами* и вторжения США в Афганистане установился светский режим, во главе которого в 2014–2021 гг. находился Ашраф Гани. Он заявлял о необходимости регионального сотрудничества по водным вопросам. Тем не менее его практическая водная политика выливалась в претензиях к Ирану. Какие отношения у него были по этому поводу со странами Центральной Азии?

– У Афганистана сложные отношения со всеми соседями, когда речь заходит о водных ресурсах. Водные отношения Ирана и Афганистана по поводу стока реки Гильменд были сложными еще до вторжения США и прихода к власти Карзая. Еще в 1972 г. Кабул и Тегеран подписали – но так и не ратифицировали – договор о стоке этой водной артерии. Периодически это приводит к жестким столкновениям на границе – таким как в мае 2023 г., когда вооруженные нападения привели к человеческим жертвам с двух сторон.

Тем не менее договор между Ираном и Афганистаном о стоке Гильменда существует. Документов, регулирующих отношения Кабула и стран Центральной Азии в сфере водных ресурсов, нет до сих пор.

– Знали ли страны Центральной Азии о планах возвести канал Кош-Тепа? Как повлиял на планы его строительства приход к власти талибов?

– Канал Кош-Тепа, который будет забирать 10 км3 в год из общего водостока, начали бы строить при любом правительстве Афганистана.

Канал проектировался в годы вторжения США, а его технико-экономическое обоснование (здесь и далее – ТЭО), по данным надежных источников, было подготовлено с привлечением финансов от USAID. К строительству готовились еще при Ашрафе Гани. Останься Гани у власти, он все равно возвел бы этот инфраструктурный объект. Тем не менее сменившие Гани талибы воспользовались наработками и сейчас также планируют строить и использовать канал Кош-Тепа.

О разработке ТЭО и планах возвести огромное гидротехническое сооружение – около 300 км в длину, 8,5 м в глубину, 10 м в ширину – знали в МКВК. Правительства стран Центральной Азии осознавали как масштабность этих планов, так и проблемы для его строительства в Афганистане: страна с трудом могла получить средства, кадры и технику для подобного проекта. Поэтому как МКВК, так и национальные правительства сомневались в том, что Кабул сможет реализовать планы по каналу Кош-Тепа.

– Помимо Кош-Тепы, при Гани в Афганистане планировалось возвести 44 дамбы, минимум 11 уже возводилось. Как это могло повлиять на ситуацию в Центральной Азии?

– Любое строительство гидротехнических сооружений в течении трансграничных рек, не согласованное с соседними странами – а Амударья представляет собой ярчайший пример трансграничной реки, – может привести к напряженности и конфликтам. Тем не менее ситуация пока не самая худшая.

Дело в том, что в 1960-е гг. советские ученые разработали проект строительства Даштиджумской ГЭС на реке Пяндж (граница Таджикистана и Афганистана). Если в совокупности с каналом Кош-Тепа и имеющимися проектами будет построена и эта электростанция, весь сток Пянджа будет под контролем Афганистана.

– Насколько договороспособно нынешнее правительство Афганистана? Отличается ли его подход от подхода прежних властей?

– Афганистан с трудом взаимодействует с соседями и договаривается с ними об общих проблемах. Это касается не только стран Центральной Азии, но и Ирана. Проблема способности Кабула договариваться была актуальна при светских проамериканских правительствах, но эта черта характерна и для нынешних властей.

Если бы Афганистан принимал во внимание интересы государств Центральной Азии, Ирана и других стран, он бы вынес на международное обсуждение старое ТЭО, заявил о своих правах на водозабор, попробовал бы договориться об инвестициях. Вместо этого он без оглядки на чьи-либо проблемы, не уведомляя соседей о своих намерениях, начал рыть канал, получив средства, источник которых вызывает вопросы.

Афганистан не готов учитывать интересы соседей, поэтому действует без оглядки на них, волюнтаристскими методами. Это усиливает напряженность в регионе. Если Кабул хочет выстроить нормальные отношения с соседями, ему нужно научиться действовать в цивилизованном русле, быть готовым к дискуссиям, диалогу и консенсусным решениям.

– Сейчас в урегулировании водного вопроса наиболее активен Узбекистан. В чем причина такой активности?

– Анализируя интересы Узбекистана, необходимо учесть, что он потребляет 50% всего стока Амударьи и Сырдарьи. В стране свыше 4 млн га поливных земель – основы сельского хозяйства, которое кормит 36 млн человек. Кроме того, высыхание Аральского моря, приобретшее, по мнению ряда экспертов, необратимый характер: высаживание саксаула и других растений на дне не помогает решить проблему обмеления. Все это делает водные вопросы особенно значимыми для Ташкента.

Для того чтобы решать такие вопросы, необходимо создавать площадки для переговоров и вырабатывать единые стратегии водосбережения на уровне всего региона. Государства Центральной Азии за более чем 30 лет независимости не создали таких стратегий. Они избежали водных конфликтов, но это не означает преодоления проблем устаревших мелиорационных технологий, потерь воды при поливе и, как следствие, угрозы деградации сельского хозяйства. Резкий рост забора воды со стороны Афганистана ухудшит ситуацию с балансом, но даже сейчас в каналах и при поливе теряется больше влаги, чем забирает Кабул.

Пока афганская активность в распределении воды лишь малая часть проблем, с которыми уже сейчас сталкивается Центральная Азия. Именно к их решению и должен сейчас подключиться Ташкент.

* - организация, деятельность которой запрещена в России

Источник: