Говоря о статусе и перспективах развития пакистано-афганских отношений, следует учитывать несколько факторов:
- во-первых, «афганский вопрос» снят с повестки дня США/НАТО в связи с завершением в декабре 2014 г. тринадцатилетней вооруженной миссии Международных сил содействия безопасности (МССБ) и вывода основной части коалиционных войск из Афганистана. Иными словами, он потерял свою мировую стратегическую остроту, перейдя в разряд региональных. С января 2015 г. Вашингтон проводит кампанию «Решительная поддержка». Новая стратегия президента США Б. Обамы рассматривает Афганистан в качестве «суверенного и стабильного партнера, способного защитить себя вне зависимости от наземных войск США/НАТО».
- во-вторых, и как следствие, геополитика постепенно сменяется региональной геоэкономикой.
К традиционным пунктам переговоров Исламабада и Кабула относятся: торгово-экономический, пограничный, афганские беженцы на территории Пакистана, афганские и пакистанские боевики, вопросы культуры и образования, давно планируемые транснациональные углеводородные и энергетические проекты и т.д. Но обе столицы приоритет отдают вопросам безопасности.
1 января 2015 г. МИД Пакистана приветствовал значительное сокращение численности войск МССБ в Афганистане, одновременно предусматривавшее переход ответственности за безопасность в стране афганским силам обороны и безопасности.
Выстраивать с Исламабадом обновленные отношения Кабул начал еще в конце сентября 2014 г. с приходом к власти нового президента Ашрафа Гани Ахмадзая. В связи с ухудшением ситуации с безопасностью в стране, он рассматривал Пакистан, в первую очередь генералитет, как потенциал, способный оказать помощь в ликвидации (в своей пограничной зоне) иностранных и местных боевиков, а также привести за стол переговоров лидеров афганского Движения Талибан. Актуальным оставался вопрос: предпримут ли талибы попытку захвата власти по примеру 90-х годов ХХ века, «возродив» Исламский эмират Афганистан.
Исламабад осознавал, что поддержка в Афганистане президента А. Гани незначительна; он полагался на политические группы и центры силы, которые не полностью согласовывались с его политикой. Не мог новый президент опираться полностью на национальные силы безопасности Афганистана. Пакистанская пресса много писала о высоком уровне дезертирства в афганских национальных силах безопасности и неустойчивом моральном состоянии военнослужащих, о бедственном положении с военной техникой, несмотря на продолжавшееся финансирование США.
Внутреннее положение в стране осложнялось активизацией афганского Движения Талибан. Этому способствовало несколько обстоятельств. Затянувшийся процесс президентских выборов, затем долгий период формирования правительства национального единства и, как следствие, – вакуум центральной власти летом-осенью 2014 г. Это привело к тому, что афганские талибы постепенно расширили зону своего влияния на провинции вокруг Кабула. К декабрю 2014 г. они контролировали не только юго-восток страны, где у них всегда были сильные позиции, но и северо-западные районы страны.
Дополнительный террористический заряд на территорию Афганистана привнесли боевики, бежавшие из Пакистана. В результате военной операции федеральной армии Пакистана в агентствах Северный Вазиристан, Хайбер, Южный Вазиристан, Моманд (на границе с Афганистаном) официально стартовавшей в июне 2014 г. иностранные (например, Исламское движение Узбекистана), афганские и пакистанские группировки боевиков совершали многочисленные трансграничные переходы на территорию Афганистана. Они в целом укрепили и увеличили их общую массу в стране; как следствие, резко возросло количество терактов.
Традиционное весенне-летнее наступление 2015 г. афганских боевиков на Кабул рассматривалось Исламабадом не только как выступление против официальных властей, но и как потенциальная угроза безопасности в приграничной зоне пуштунских племен Пакистана (Кабул расположен менее чем в ста километрах от пакистанского агентства Куррам). В связи с завершением боевой миссии США/НАТО, афганские национальные силы безопасности остались один на один с боевиками. Генералитет Пакистана отдавал отчет, что гражданская война в соседней стране «выплеснется» через границу и резко ухудшит ситуацию с безопасностью в Пакистане. И это будет дополнительной боевой нагрузкой на федеральную армию Пакистана.
По опыту прошлых лет Исламабад также связывал активизацию афганских талибов с укреплением рядов Движения Талибан Пакистана (ДТП) и, как следствие, с дальнейшим ухудшением ситуации с безопасностью во внутренних районах страны.
Учитывая новые геополитические реальности в регионе, Пакистан пересмотрел свои подходы по отношению к афганским талибам. Если в прошлом он оценивал их (в силу ряда причин) как стратегический резерв на территории соседней воюющей страны, то после вывода большей части коалиционных войск США/НАТО — как реальную боевую силу особенно в южных, пограничных с Пакистаном провинциях. Исламабад, в первую очередь военный истеблишмент, не заинтересован в укреплении боевых позиций талибов. Цель Исламабада по отношению к афганским боевикам — инкорпорировать их в политическую жизнь Афганистана, содействовать предоставлению ряда административных позиций в центре и в южных провинциях страны. Учитывая это, начальник штаба сухопутных войск Пакистана генерал Р.Шариф заверил президента А.Гани в том, что будет способствовать усадить за стол переговоров представителей всех группировок афганского Движения Талибан.
Пересмотр позиций потребовал от Исламабада дистанцирования от ряда «негосударственных субъектов» в Афганистане (например, Хафиза Гул Бахадура и боевиков сети Хаккани), проживавших на протяжении многих лет в агентстве Северный Вазиристан Пакистана.
Определенный перелом в отношениях между двумя странами произошел в декабре 2014 г. после нападения боевиков на образовательную армейскую школу в Пешаваре 16 декабря 2014 г. В результате погибли более 140 человек, в основном учащиеся-подростки. Ответственность взяли на себя афганские и пакистанские талибы, бежавшие в Афганистан. Участились визиты военачальников с целью координации совместных действий для ликвидации боевиков, участвовавших в теракте; активизировался обмен разведывательной информацией. В обеих столицах заговорили об укреплении взаимного доверия.
На повестке дня вновь встал пограничный вопрос. При его урегулировании стороны взяли на себя обязательства не использовать свои территории друг против друга; совершенствовать координацию существовавших механизмов по обеспечению безопасности границы без участия МССБ. Возобновилась работа двух погранпунктов в Торхаме и Спин Болдаке. Мероприятия включали: контроль за передвижением боевиков, тщательный досмотр гражданского населения на контрольно-пропускных пунктах при пересечении границы, ликвидацию мест укрытий афганских, пакистанских и иностранных (например, ИДУ, Аль-Каида) боевиков по обе стороны границы и выдворение нелегальных афганских беженцев с территории Пакистана. Начальник штаба сухопутных войск Пакистана генерал Р. Шариф подтвердил, что территория Пакистана не будет использоваться против Афганистана, и враг Афганистана является врагом Пакистана. В этих словах Кабул услышал доверие и стремление двух стран координировать действия против боевиков.
В то же время Исламабад продолжил обвинения в адрес Кабула в укрывательстве боевиков, на которых в Пакистане заведены дела в военных судах по обвинению в терроризме. В списке, подготовленном властями провинции Хайбер-Пахтунхва, имя лидера ДТП муллы Фазлуллы. Предполагалось, что он скрывался в Афганистане, и Исламабад требовал его выдачи.
В конце декабря 2014 – начале января 2015 г. расширились двусторонние консультации по четырем векторам: политическое взаимодействие, сотрудничество в области безопасности и борьбы с терроризмом, расширение торгово-экономических связей и региональное сотрудничество.
Кабул выполнил ряд требований Исламабада. В частности, силами безопасности были ликвидированы несколько боевиков ДТП из группировки, действовавшей в агентстве Моманд. Они бежали в Афганистан в 2014 г. в результате наступления федеральной армии.
В отношениях с новой администрацией Кабула Исламабад в первую очередь видел укрепление военного сотрудничества. Бывший президент Афганистана Хамид Карзай на протяжении нескольких лет отклонял предложение направить на учебу в военную академию Пакистана афганских военнослужащих. И только с приходом к власти президента А. Гани среди курсантов военной академии в Какуле появились первые шесть афганцев.
Потепление отношений между двумя странами носит неустойчивый характер. Антипакистанское лобби сильно в афганском парламенте. Постепенно укрепляются торгово-экономические связи, но и они сталкиваются с вызовами: высокими таможенными пошлинами, ростом стоимости пакистанских транзитных транспортных средств. В результате афганские экспортеры часто отказываются пользоваться торговыми путями через территорию Пакистана.
Наталья Замараева, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник сектора Пакистана Института востоковедения РАН
29.05.2015
Источник:ru.journal-neo.org