Представления о вездесущем «Исламском государстве» (террористическая группировка, запрещенная в РФ) и тотальной «игилизации» если не всех, то большинства, вооруженных радикально-исламистских группировок сильно преувеличены. Масштабы присутствия на севере Афганистана носят спорный и слабо доказуемый характер, и дают поводы для спекуляций вокруг этого присутствия и самого потенциала ИГ, - считает ведущий научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД России, доктор исторических наук Александр Князев.

Нужно понимать, что террористические группы на севере Афганистана это очень пестрый конгломерат не одного десятка самых разных элементов — преимущественно мелких групп, часто сливающихся друг с другом, вступающих в однодневные альянсы, и часто переходящих на стадию вооруженного противостояния друг с другом.

Попытки вешать на всех них ярлык ИГ просто модно, их легко принимать, не сильно задумываясь, но эти попытки не только лишены серьезных оснований, да и искажают реальную картину угроз и вызовов безопасности. Фактор ИГ в Афганистане является инструментом активных манипуляций со стороны множества внешних по отношению к Афганистану акторов — правительств, спецслужб и т.д. Особенно это стало заметно после того, как потерпел крах эксперимент построения халифата на конкретных территориях стран Ближнего Востока, после чего вся эпопея «Исламского государства» однозначно перестала быть «историей успеха». Но стереотипы живучи и удобны в использовании.

В то же время, реальные риски создают в каждой стране собственные самостоятельно генерирующиеся ячейки, находящиеся, безусловно, под сильным воздействием пропаганды ИГ. Возвращение центральноазиатских по происхождению боевиков в свои страны (начиная примерно с конца 2016 года) — важная часть этого массива угроз и рисков. Тогда как потенциал прямого перемещения элементов ИГ из Афганистана и Пакистана в страны Центральной Азии близок или стремится к нулю. Прямая угроза со стороны «ветеранов» ИГ центральноазиатского происхождения (в том числе в рамках страновых программ «Жусан», «Мехр» и т.п.) пока носит ограниченный характер, но может возрасти в условиях существования внутреннего потенциала насильственного экстремизма, связанного с внутренними условиями всех стран Центральной Азии. К слову, возвращение этих боевиков в страны региона поддерживается Западом, что уже должно быть поводом задуматься...

Ну, а в информационном пространстве ИГ существует постольку, поскольку мы говорим о нем, и наше порой гипертрофированное внимание к нему — это его успех.

Источник:

На эту тему в опубликованном ранее нашем материале «Из лжи, в которую мы верим, произрастают истины, которыми мы живём»